Мой вид любви - Никки Эш

я слишком боялась, что после стирки уйдёт его запах. Если он не вернётся домой, в конце концов, его запах всё равно исчезнет. Точно так же, как Йена. И всё, что останется, о нём — это воспоминания.

Моё сердце сжимается в груди, когда я думаю о своих воспоминаниях с Райаном. В то время как у меня были годы с Йеном, с Райаном у меня было меньше четырех недель. Конечно, последние четыре месяца мы переписывались и узнавали друг друга, но этого недостаточно. Что я расскажу Эр Джею о нём? Я знаю недостаточно, чтобы быть уверенной, что он будет знать своего папу предельно хорошо. По факту у меня нет воспоминаний о нас, которыми я могу поделится. Мы никогда не ходили в кино и не переживали совместных неловких моментов. У нас не было никаких совместных шуток. Чёрт возьми, мы даже не сходили ни на одно свидание. Думаю, его семье придётся поделиться с ним своими воспоминаниями…

Рыдания вновь сотрясают моё тело, когда я оплакиваю жизнь, которой у меня никогда не было с Райаном. Мы сделали самый ценный подарок друг для друга, но нам так и не довелось вместе побыть родителями. Я так много ещё хочу узнать о нём, а теперь, возможно, уже слишком поздно — у меня, вероятно, никогда не будет шанса узнать его получше.

Натягивая капюшон толстовки на голову, я плотнее прижимаюсь к ткани, пытаясь создать ощущение, что тело Райана обёрнуто вокруг моего. Пока моё сердце громко и болезненно колотится в груди, я плачу, уткнувшись в одеяло, пока мои веки больше не могут выдерживать боль, и мои глаза не закрываются сами по себе, заставляя погрузиться в крепкий сон.

Глава 29

Райан

— Чёрт! — я швыряю бесполезное устройство через машину. — Грёбаный кусок дерьма не включается.

— Ну, это был ад, — указывает Серхио. — Буквально.

Я бросаю на него многозначительный взгляд, но не могу ему возразить. То, через что мы прошли за последнюю неделю, вероятно, можно назвать адом. Если нет, то это чертовски близко к этому определению. Засада, которая, к счастью, закончилась гибелью всех афганских террористов — кто-то от рук своих же, а кто-то от наших, — также вылазка закончилась гибелью двух наших людей. Я не знал никого из них хорошо, так как они не были частью моей команды, но это всё равно чертовски сильно ударило по каждому из нас. В тот день мы понесли тяжелое поражение. Как только всё успокоилось, мы потратили несколько дней, приводя всё в порядок. Я знал, что моя семья будет в бешенстве, но у меня не было возможности связаться с ними. И даже если бы я мог, мне бы не разрешили. Из-за нападения поступил строгий приказ не выходить ни с кем на связь, пока мы не вернёмся на территорию США.

— Могу я позаимствовать твой?

— Да, — он протягивает мне свой телефон.

Я набираю номер Микаэлы, но понимаю, что ни хрена не знаю его наизусть. К счастью, я помню номер Марко. Он отвечает после первого гудка.

— Алло?

— Привет, это Райан.

Следует долгая пауза, а затем глубокий вздох.

— Спасибо, чёрт возьми. Ты в порядке?

— Да, просто опаздываю на несколько дней, — шучу я, пытаясь описать ситуацию как можно более легкомысленно. Я не могу вдаваться в подробности по телефону.

— Не смешно, — огрызается он. — Мы ужасно волновались. Мы думали… — он вздыхает. — Твоя мама сказала…

— Моя мама? Откуда, чёрт возьми, она что-то знает?

— Да, я думаю, что кто-то кому-то рассказал, и этот человек рассказал ей. Она пришла в бешенство. Ничего не было подтверждено, но были предположения.

Господи, блядь. Микаэла, должно быть, сходит с ума. Я не просто опаздывал… я пропал.

— Я в порядке, — выдыхаю я. — Мне нужно дозвониться до Микаэлы, но мой телефон сломан. У тебя есть её номер?

— Да, — он продиктовывает мне её номер.

— Ты можешь передать моим родителям, что со мной всё в порядке? Я не знаю до конца, что сказали моей маме. Я сейчас уезжаю из аэропорта. Мне нужно заехать на базу, но потом я отправлюсь домой.

— Она в твоём доме… Мм… в доме, который ты ей купил.

— Она там живёт? — моё сердце наполняется радостью при этой мысли. Она никогда мне этого не говорила.

— Предполагается, что это будет сюрприз. Я уверен, что она скажет тебе, как только ты свяжешься с ней, но на всякий случай, она слишком расстроена, и пока живёт там.

— Спасибо.

Я кладу трубку, и набираю номер Микаэлы. Через несколько гудков меня переводит на голосовую почту. Может быть, она не отвечает, потому что не узнаёт номер.

— Привет, детка, это Райан. Я не хотел оставлять голосовое сообщение, но просто хочу, чтобы ты знала, что со мной всё хорошо. Я звоню с телефона моего приятеля. Мой не работает. Я еду к тебе, но у меня не будет возможности позвонить ещё некоторое время, пока я не получу новый телефон. Я люблю тебя.

Я кладу трубку и возвращаю Серхио его телефон.

— Спасибо. Если она перезвонит, не мог бы ты сообщить ей, что я скоро с ней увижусь?

Серхио кивает.

Как только мы возвращаемся на базу, и поскольку все документы уже оформлены, я прощаюсь со своими сослуживцами и уезжаю. Со всем остальным разберусь завтра. Сегодня мне нужно вернуться домой к Микаэле и Эр Джею.

Отсутствие телефона убивает меня, а тот факт, что Микаэла так и не перезвонила Серхио, вызывает тошноту внутри. Она не знает, что со мной всё в порядке…

Я подъезжаю к дому, который купил, и вижу её внедорожник стоявший на подъездной дорожке. Оставив свои вещи в машине, захлопываю дверцу грузовика и бегу к дому, используя свой ключ, чтобы войти. Первое, что я замечаю, когда захожу внутрь — это то, что он обставлен мебелью. Здесь все ещё немного пустовато, но в нём есть всё необходимое. Мой взгляд падает на фотографии на стене за диваном — наши и наших семей. Все они очень личные, но то, как они напечатаны, придаёт им профессиональный вид.

Телефонный звонок раздающейся откуда-то из глубины дома заставляет меня неохотно оторвать взгляд от фотографий. Я нахожу телефон на столике и вижу имя Марко на дисплее.

— Привет.

— Эй, ты с ней? — спрашивает он обеспокоенно.

— Я взял её телефон. Я только что приехал, но не похоже, что здесь кто-то есть.

— Эр Джей у нас, — говорит Марко. — Микаэла… — он прочищает горло. — Ей было очень нелегко, поэтому