Правило Шестьдесят на Сорок - Элли К. Уайлд

я думаю, что это шутка — разве что у него в кармане запрятан купальник. Но решимость неподдельна, пока мы смотрим, как люди плещутся в воде, с той трогательной детской целеустремленностью, с какой ребенок решает, что сегодня обязательно научится кататься на велосипеде. И одним плавным движением он скидывает футболку.

Я успеваю увидеть напряженные мышцы груди, прежде чем отворачиваюсь, сосредотачиваясь на прибрежном дереве, пока Тео расстегивает молнию на брюках.

— Похоже, я пропустила момент, когда мы стали друзьями, которые раздеваются друг перед другом, — говорю я, стиснув зубы, потому что звук падающих на дно лодки брюк заставляет почувствовать, как дрожат колени.

— Ты была там, дорогая. И, кажется, первая разделась, — его голос тот же тихий голос, которым говорил, стоя на коленях у моей постели в отеле.

Лодка резко качается от стремительного прыжка в воду, и брызги попадают на платье.

— О, черт, как же хорошо! — кричит он, выныривая, и я спешу к борту. Тео откидывает мокрые волосы со лба, стоя в воде. — Залезай.

Я качаю головой и смеюсь, когда он брызгает в мою сторону.

— Залезай в воду, Холланд! Я впервые за долгое время закончил работу пораньше. Давай сделаем этот день особенным!

— Не могу! — протестую я, с трудом сдерживая улыбку. Его довольное лицо, кажется, растапливает ледяную броню вокруг сердца. — Раздевание — это, конечно, забавно.

— Тогда надень мою футболку и залезай!

— Ты имеешь в виду идеально белую футболку? — спрашиваю я, поднимая ее с палубы. — Закрой глаза!

Убедившись, что он не смотрит, я стягиваю пропитанное потом платье и натягиваю футболку на голову. Она достаточно длинная, чтобы скрыть черные трусики, и пахнет им — легким дымком сгоревшего дерева и свежестью пота. Этот запах сводит с ума, и я едва сдерживаюсь, чтобы не прижать ткань к лицу, вдыхая аромат.

Вместо этого с восторженным криком прыгаю в прохладную воду, и она тут же дарит долгожданное облегчение от палящего солнца. Тушь, увы, не водостойкая, и теперь футболка просвечивает, прилипая к мокрой коже, когда я выныриваю. Но Тео смотрит на меня с улыбкой, и мы какое-то время просто плаваем молча, сосредоточившись друг на друге.

— О чем думаешь? — спрашиваю я с легкой озорной улыбкой.

Тео слегка качает головой, взгляд устремлен куда-то вдаль.

— Думаю о том, что люди делают, когда плавают, — он черпает воду ладонью и разжимает пальцы, позволяя ей стечь. — И это все? Просто держатся на плаву?

— Наверное? — бросаю я взгляд на пару, играющую в воде.

— Ты должна стать моим проводником в этой жизни. Научи веселиться.

Я смеюсь в ответ.

— Если я проводник, тебе лучше приготовиться — моя социальная жизнь, возможно, даже хуже твоей. Так бывает, когда настолько сильно попадаешь в беду, что теряешь всех друзей и близких, а бывший убегает от тебя, как от разъяренного медведя.

Сразу же становится стыдно за эти слова.

Тео смотрит на меня с тем недоумением, которое всегда появляется, когда я случайно выдаю что-то, что выставляющее жалкой и одинокой. Он, кажется, борется сам с собой, снова и снова отбрасывая желание задать неудобные вопросы. Опустив голову, Тео подплывает к лодке, вылезает из воды и садится на край, свесив ноги в реку.

— Сядь рядом на секунду, — говорит он, похлопывая по свободному месту.

Я принимаю протянутую руку и быстро выбираюсь из воды. Мы сидим близко, колени соприкасаются, и меня охватывает тревога — Тео, должно быть, хочет поговорить об этом. Я боюсь, что ему надоели мои эмоциональные барьеры, частые сигналы «не сейчас», которые сдерживают любопытство. Он открыл свое пространство почти без усилий. Я видела его уязвимость в тот темный день на кухне. Возможно, пришло время расплатиться. А это значит — либо открыться, либо положить конец странной дружбе.

Как будто читая мои мысли — а я не раз подозревала его в такой способности — первые слова останавливают спираль неуверенности.

— Я не хочу, чтобы ты сейчас это рассказывала, — медленно произносит он, взгляд устремлен вдаль. — Только если самой очень хочется. Но знай, если когда-нибудь решишься на этот разговор, для меня это будет невероятно важно. Я понимаю, как тебе трудно довериться.

Он смотрит на меня.

— Но хочу, чтобы ты поняла: мне нравится быть рядом с тобой, Джуди. Очень. И я говорю это не так, будто бы не против провести с тобой время. Я говорю, что из десяти возможностей, я бы десять раз выбрал быть именно с тобой.

В этот момент я понимаю, как незаметно, как бережно он разрушал мои оборонительные стены с того самого момента, как принес кофе с коричневым пакетом в путешествии. Слой за слоем, пока не осталось ничего, кроме меня самой — одетой в его футболку, эмоционально обнаженной, как никогда за долгие годы. Паника разливается в груди, сжимая горло, заставляя сердце сжаться в комок. То, что происходит, пробуждает чувства, которые я давно и надежно заперла на ключ.

Это ужасно.

Но одновременно — так прекрасно.

На губах Тео играет легкая улыбка.

— Не пугайся.

Я тихо смеюсь в ответ, позволяя чувствам, которые так упорно сдерживала, наконец вырваться на свободу. Я снова сталкиваюсь с теми эмоциями, которые так долго прятала глубоко внутри.

— Ты… ты не хочешь зайти ко мне потом?

Теперь уже не солнце согревает щеки, а его взгляд. Я чувствую, как он скользит по моему телу, от губ к шее, задерживаясь на футболке, прилипшей к коже, едва скрывая черный лифчик на фоне мокрого белого хлопка. И в этот миг я понимаю, как это звучит.

— Просто… на ужин, — торопливо добавляю я, теребя край футболки. — Просто провести время. Раз уж тебе так хочется.

Он сглатывает. Пальцы пробегают по волосам в безмолвной попытке вернуть самообладание после почти дерзкого предложения.

— Звучит замечательно, — наконец говорит он, игриво наклоняя голову. — Только не готовь.

Глава 18

Тео

Я только-только осознаю, что это поистине знаменательное событие.

Я стою в гостиной Джуди Холланд, все еще немного ошеломленный. Мы вернулись после нескольких часов, проведенных на воде, и по дороге в ее квартиру заказали жареную курицу.

Это кажется сном. Из ванной доносится шум воды — она решила освежиться под душем. И сама только эта мысль заставляет растеряться: между мной и обнаженной Джуди всего лишь воздух и несколько сантиметров гипсокартона.

С другой стороны, я просто не могу отвести глаз от окружающего пространства. Находиться в ее квартире — словно заглянуть в собственную голову.

На входе горкой лежат кроссовки, готовые заставить меня споткнуться. На кухонном столе