Измена. Право на счастье - Софи Вирго

глазки девочки блестели от непролитых слез, то сейчас в них радость. Я не Ама, мне можно поставить гарпию на место, только чуть туманно. Да простит меня Дамир за вольность. Но дети – это святое и срывать на крошке злость никому не позволю. Я чужая, мне можно.

Глава 24

Дамир

– Жестко ты с ним, – начинает Амир, когда мы выходим из ресторана.

Потряхиваю рукой, чтобы хоть немного сбросить напряжение. Пришлось немного объяснить бывшему, что про жён так говорить нельзя. Тем более, когда рядом с тобой тот, кто за неё пасть любому ради неё порвёт, в асфальт закатать, или как там модно говорить? Я за Милу просто сотру всех в порошок, и неважно, кто это будет.

Она моя женщина. Но даже я не посмею её обидеть, оскорбить или унизить наедине, про публично даже заикаться не стоит.

– Нормально. Заслужил. Я к своим поехал. Надо будет Милу поддержать, рассказать, что можно, что нет, и под бок её. Как представлю, что придётся уехать, аж тошно. Вот какого черта у меня зять такой дурак? – последнее звучит скорее фигурально, и друг это улавливает.

– Не верю, что слышу от тебя подобное. А как же свобода, кутежи, разнообразие? Неужели я потерял друга? – смеётся, подойдя к машине. – Нет, если от баб так глупеют и хочется только её под боком, ну их. Мне итак хорошо.

Говорит, а у самого грусть в глазах. Мы оба понимаем почему. Уже почти двадцать лет прошло, а он до сих пор раз в год пропадает с радаров, чтобы вернуться туда, где закончилось его счастливое время.

Когда там годовщина, кстати? Через два месяца. Странно, еще далеко. Непонятно почему его мечет в эмоциях. Надо срочно все сворачивать и поговорить, но потом. И нет, я не плохой друг, я просто знаю, когда лучше не давить и дать побыть в одиночестве, чтобы потом получить всю информацию.

– Посмотрим, как сам запоешь, когда свою встретишь, и как за нее жестить не будешь.

– О нет. Не каркай, мне нормально.

– А как же домашняя еда? Я Милу в дом увезу, не напросишься в гости, - подтруниваю, чтобы хоть немного поднять настроение, но выходит плохо.

Что-то всколыхнулось в нем и не отпускает. Вот только что? Сейчас не выпытать, а вот завтра есть шанс.

– Ладно, попробую уговорить Милану тебе торт на прощание сделать, – открываю машину, забрасывая документы, и замечаю, как взгляд друга возвращается к жизни.

– Уговорить? Да я твой друг, она не сможет отказать. Это же нельзя. Я обидеться могу, тебе на нее жаловаться. Милка меня задобрит, – и довольно стучит ладонью по накачанному животу.

Когда только успевает все сгонять с его любовью поесть. Ему повариху в жены надо, иначе загнется парень.

– Ладно, двигай уже, – подгоняет меня, а сам явно не хочет этого. Да что за чертовщина? – Там твой отец явно нервы делает девчонке.

А вот тут он прав. Ещё глупостей натворить может, если Хасанов-старший включит режим прессинга.

– Амир, – смотрит прямо на меня, понимает, что так просто не уйдёт. – Все нормально? Просто, да или нет.

Да, все же давлю. Но не требую подробностей. Это важно. Впереди самое сложное, и если он не в форме, то все пропало.

– Да. Потом обсудим.

Киваю и мы разъезжаемся. Неужели женщина? Нормально и потом могут говорить только об этом. Или все же переживает, что без точки остался. Если с последним вопрос решается легко, то с первым уже сложнее.

Ладно. Потом. Сажусь в машину и еду в родительский дом, где явно сейчас будет жарко.

Вечерний город позволяет добраться быстро. Даже подумать не успеваю, чем объяснить свой отъезд. Мила с ума сойдёт без меня с отцом. Он ведь все сделает, чтобы она сбежала. Даже после разговора, который завтра состоится, уверен, он не оставит своих попыток. На маму и сестру одна надежда. Или… да. Надо кое-кому и кое-что передать. Есть одна пилюля, которая точно не даст Миле сорваться.

С такими мыслями захожу в отчий дом. Слышу разговоры из столовой, тихие, издалека непонятные.

– Всем добрый вечер! – здороваюсь со всеми. – А где Милана?

Задаю вопрос, когда не замечаю за столом важного сердцу человека. По недовольному фырку матери понимаю, кто её не пустил, а может, даже прогнал. Кулаки невольно сжимаются, и я цежу сквозь зубы.

– Отец, нам нужно поговорить. Сейчас, – с нажимом добавлю, когда не вижу реакции.

Старик нехотя поднимается со своего места и выходит из кухни. Даже думать не хочу, что Миланы нет в доме, она ведь обещала. Да и охрана не била тревогу. Значит, причина всего одна – человек, который всячески не хочет присутствия девушки в моей жизни.

Идем в его кабинет, где плотно закрываем двери. Нам не нужны свидетели. Итак достаточно проблем с авторитетами. И все из-за Батура. Из-за этого мальчишки, который никак не хочет понять, что уже давно муж и мужчина.

– Где Милана, отец. Почему ее нет за общим столом? – спрашиваю прямо в лоб, не собираюсь устраивать танцы с бубнами.

– Сын, ты меня знаешь. Ваше с Амой счастье всегда было для меня первостепенным. Не будешь ты с этой счастлив, поверь старому человеку. Я жизнь прожил. Мне виднее. Незачем девке к столу привыкать.

– Я не спрашивал твоего мнения на счет нее. Я спросил где она, – не хочет слушать, ему важно прогнуть свою линию, и сейчас начнет приводить сотни аргументов против.

– Совсем меня не слышит, посмотрите на него. Я тебе достойную жену подобрал, чистую, без изъянов, а ты даже слышать меня не хочешь.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​– Отец, я скажу всего один раз. Надеюсь ты меня услышишь. Мы с тобой одинаковые. Когда спустишься вниз и посмотришь на матушку, вспомни, как у вас все началось. Мне плевать, что было у Милы в прошлом. Сейчас она моя. Точка. Хочешь, чтобы я не переступил порог этого дома? Я так сделаю, пока не образумишься. И в свой дом не пущу, потому что счастье в глазах мой женщины для меня так же важно, как счастье в глазах матери для тебя.

– Дамир! Ты не сравнивай. Твоя мать была…

– Буду сравнивать, отец. Пока тебе придётся смириться с ее присутствием в своем доме. Как только все улажу, мы уедем. Если несколько дней проявить гостеприимство