Хозяйка заброшенного дома - Мила Вилье

— Думаю, — ответил он, скользя взглядом по фасаду моего дома, — вещи вам не понадобятся. Да и с едой не стоит тратить время, поедите, когда мы приедем.

Этот человек ничего не сказал о том, где мы будем есть. Возможно, его величество решит поговорить со мной за завтраком, пригласив к столу. А может быть, подразумевалась тюремная еда...

Я хотела хоть немного прояснить ситуацию, чтобы успокоить мысли и разобраться в том, как себя вести дальше, а вместо этого все вышло еще хуже.

В итоге мы с детьми, которые все это время просто стояли и смотрели на появившихся у нашего дома людей, быстро сходили в дом и, одевшись потеплее, вернулись на улицу и были готовы к отбытию.

Но самым удивительным было то, что неожиданно Игнат Васильевич самоотверженно вызвался ехать с нами вместе. Когда мы уже готовы были сесть в карету, он вышел вперед и громко сообщил, что не останется и тоже поедет в столицу сопровождать нас. Алевтина Васильевна же, помня о том, что говорящих птиц тут не жалуют, заквохтала и запрыгнула на загривок мужу.

И хотя тот попытался ее стряхнуть, она была неумолима. В итоге так и оставшись сидеть на его спине.

Такая поддержка двух людей, которые были не то чтобы близки мне или обладали широтой сердца, меня тронула до глубины души. Все же в трудной ситуации ни бывший начальник, ни его жена не оставили нас с детьми. Видно все же за время, проведенное вместе, они привязались к нам, и мы все на самом деле стали одной большой семьей, несмотря на некоторые разногласия. И порой эгоистичные поступки парочки. Сейчас я готова была расцеловать их обоих, и простить им и съеденную клубнику, и цыплят, и все остальное.

Мы все вместе прошли к карете и сели в нее. Мне досталось место рядом с Гомелом Аргели. Именно так звали приехавшего за нами человека. Дети же сели напротив, а свин-пес и курица разместились на полу кареты, заняв почти все место. А вскоре свин под личиной пса и вовсе заснул и принялся храпеть.

Мой сосед то и дело бросал недовольные взгляды на Игната Васильевича и поджимал губы. И, в конце концов, не выдержав, постучал тростью, которая стояла с ним рядом, по крыше кареты, заставил возницу остановить лошадей.

Небольшое и неприметное окошко в стене прямо над моей головой открылось, и Гомел Аргели устало произнес:

— Пусть в ближайшем поселке, который встретится нам на дороге, найдут и снимут еще одну карету. Телега тоже сойдет. Можете ее даже выкупить, если никто не захочет давать в аренду.

— Сделаем! — послышался снаружи ответ. — Только куда ж лошадь потом, если того, покупать.

— Куда-нибудь. Думай сам. При дворце пригодится. А нет — забирай себе, — судя по голосу начиная сердиться, проговорил мой сосед.

— Да к чему мне вторая лошадь, — вновь раздался голос возницы, но было понятно, что обращался он никак не к Аргели, а скорее к самому себе, сетуя на новые поставленные перед ним задачи.

— Можешь сжечь телегу, а лошадь пустить на колбасу. Меня это не интересует, — все так же безжизненно и бесцветно проговорил мой сосед.

При этом от его голоса веяло недовольством и холодом.

Возница это тоже подметил и больше ничего не сказал. А наша карета вновь покатилась по дороге. И хотя ухабов и кочек на ней было много, но карета ехала плавно, не тревожа тех, кто в ней сидит.

Мы с детьми так и хранили молчание, лишь переглядывались порой. И в те моменты, когда кто-то из ребят смотрел на меня, я старалась улыбаться, стараясь хоть так их немного подбодрить. Но напряжение в карете буквально витало в воздухе. И поэтому, когда карета остановилась, я видела, как дети на секунду испугано сжались. Но тут же успокоились, когда дверь открылась и мы увидели небольшую деревеньку. А заглянувший в карету возница сообщил, что ему удалось найти телегу.

— Отлично, — едва кивнул Аргели, — вы двое,

— он указал уже знакомой мне тростью на Игната Васильевича и Алевтину Владимировну, — дальше едете в телеге.

— Что?! Да как так? — начал было возмущаться мой бывший начальник.

Но под пристальным взглядом мужчины замолчал и поплелся в телегу. Его супруга, не произнеся ни слова, последовала за своим мужем. А стоило закрыться двери за этими двумя, как Гомел Аргели довольно переставил ноги, чуть вытянув их вперед и прикрыл глаза. Так он и ехал всю оставшуюся часть пути: то ли дремя, то ли просто делая вид, что спит, надеясь услышать что-то от нас с детьми. Но я, Артур, Марк и Молли молчали и лишь иногда обменивались взглядами.

Глава 74. Виновник торжества

Глава семьдесят четвертая. Знакомство с королем

Карета въехала на территорию дворца. В окно было видно аккуратно подстриженные кусты, которые чередовались в своей форме: пирамидальные сменялись шарообразными, а те и овальными. Кроме того, помимо красивых деревьев и кустов мне на глаза попались пара статуй прекрасных девушек и несколько замысловатых фонтанов, изображающих то рыб, то фей, а то и вовсе сатира.

Дети, хоть и были напуганы, но, в первую очередь все же оставались детьми, и они смотрели на открывшуюся им красоту, широко раскрыв глаза и рты. Еще бы! Ведь им не доводилось бывать в столице. И уж тем более посещать резиденцию короля. А думать о смертельной опасности и понимать все риски приглашения во дворец они не могли в силу возраста и отсутствия жизненного опыта.

Карета, проехав чуть по центральной аллее, свернула в сторону, съехав уже на не такую красивую боковую дорогу. И я поняла, что заводить нас через центральную дверь никто не собирался. И это добавило тревоги и страха. Ведь если нас заведут через черный ход, то никто даже и знать не будет, что некая Алиса и трое детей побывали в замке. А уж в каком виде мы выйдем из дворца и выйдем ли вообще — остается еще большей загадкой. А то, может быть, вынесут нас отсюда в мешках из-под картошки и никто никогда об этом не узнает. А власть короля — это власть короля. Вряд ли кто-то решится ему перечить