Эпоха героев - Нира Страусс

Фионн подошёл ближе.

— Меньше разговоров, обратно в яму, если хочешь пройти испытание.

Я резко повернула голову к нему, словно хлестнула кнутом.

— Я не получила ни единой раны.

— Но у тебя остались ещё две ямы. — При виде моего ошеломления он расхохотался хриплым смехом: — Ах, девочка, три ямы — это только первая часть испытания, не все три. Посмотрим, дойдёшь ли ты до следующих. Давай, времени на отдых нет.

Я бросила последний испепеляющий взгляд на Мэддокса, у которого сжались кулаки, и с размаху прыгнула во вторую яму. Теперь я была погружена по грудь, над землёй торчали только руки, плечи и голова. Щит был в ужасном состоянии: край обломан, в древесине застряли наконечники, расколов её на куски. Он долго не продержится.

Узлы пульсировали, Тьма злилась и обижалась, что не могла мне помочь. Я чувствовала себя наблюдаемой, оцениваемой и раздражённой.

И знала, что причина не только в этом испытании или в поведении Мэддокса. Это всё накапливалось все эти дни. Из-за того, что я не знала, где моя сестра и когда увижу её снова. Из-за того, что не могла схватить Волунда за рога и вмазать ему коленом в нос. Из-за отдаления от Сэйдж. Из-за всего, что грядёт, и моей беспомощности перед этим.

И из-за Мэддокса, да, чёрт побери.

Я уставилась на Оберона, когда Фионн спросил, готова ли я. Что бы он ни увидел во мне перед второй серией атак, его бледные брови удивлённо взлетели вверх. Его пальцы крепко сжали древко копья.

Когда он метнул его, я отразила удар щитом, но инерция ударила по мне с такой силой, что я едва удержалась на месте. Значит, раньше они сдерживались. Я мысленно поблагодарила их за то, что прекратили это.

Копья летели одно за другим, я уклонялась, блокировала, отражала. Время расплывалось, теряло значение.

Щит раскололся пополам и повис на ремнях. Я сорвала его одним движением и отбросила в сторону. Подхватила две обломанные палки и начала ими отбивать летящие копья. Кажется, я вкладывала слишком много силы: копья ломались, щепки разлетались во все стороны. Я прищурилась, чтобы не ослепнуть от осколков.

Но двести копий — это много, а с учётом прежних ста… В какой-то момент, пытаясь поднять левую руку, я ударилась локтем о край ямы. Просчиталась. С ограниченной подвижностью я не успела среагировать. Отклонилась вправо, Тьма взвизгнула, и копьё пронеслось мимо моего плеча.

Я почувствовала, как кожа зазудела от пореза.

Я сдержала стон, но Фионн был слишком внимателен и закричал:

— Стой!

Всё остановилось.

Я потрогала плечо. Несколько крошечных капель крови запятнали мои пальцы. Это была всего лишь царапина… Но я проиграла.

Мидоу побледнел.

— Кто бросил эту? Это я?

На этот раз я выбралась из ямы сама. Вокруг уже наступила ночь. У меня дрожали колени, а бёдра и руки жгло огнём. Как только спадёт адреналин, я почувствую себя так, будто меня протащили вниз по склону за лошадьми.

Я пнула обломки щита. Мне было плевать, что это выглядело по-детски.

Чёрт побери, я ненавидела проигрывать.

— Двести восемьдесят шесть копий, — сказал Фионн. — Неплохо для первого раза.

Я фыркнула.

— Мне не хватило всего четырнадцати?

— Нет. Тебе не хватало пятисот четырнадцати. — Он указал на последнюю яму. — И у тебя больше не было щита. Ты продержалась дольше, чем я ожидал.

— Но я проиграла.

— Лишь один воин прошёл все три испытания с первого раза, девочка.

— Пожалуйста, не говори мне, что это был ты.

Фионн остановился рядом со мной и заговорил вполголоса:

— Это был Кумал, основатель и первый лидер Фианна. — Что-то мелькнуло в его глазах, всегда наполовину скрытых опущенными веками, усталыми и печальными. — Мой отец.

Я почувствовала себя неловко. Боролась с разочарованием и злостью на саму себя.

Оберон подошёл с кривой улыбкой.

— Не кори себя, прелестная. Это было потрясающе. В какой-то момент ты казалась одержимой. — Он сделал паузу. — До сих пор вижу все эти щепки в твоих волосах.

Я поморщилась, когда провела рукой по голове. После купания резервуар будет выглядеть как стог сена.

Гвен и Веледа тоже меня поздравили, и в выражениях восхищения Персиммона и Мидоу не было даже попытки их скрыть.

— Завтра попробуешь снова, — постановил Фионн. Впервые за весь день я увидела, как он достаёт флягу и делает глоток. — И на следующий день. И ещё через день. Пока не пройдёшь испытания или не умрёшь.

Потом он ушёл, перешагивая через копья.

— Великолепно, — пробормотала я.

Я подняла Орну, и та издала слабое серебристое сияние.

— Это было… довольно жалко.

— Спасибо, Орна. Твоя поддержка трогает меня до глубины души.

— Ты не можешь опозориться перед этим Кумаллом! Но ты моя напарница. Я помогу тебе. У меня есть идеи.

— Жду их с нетерпением.

Мэддокс, всё это время державшийся в стороне, сделал шаг ко мне.

Я посмотрела на него и нахмурилась. На мгновение я бы поклялась, что увидела что-то похожее на тоску в его выражении. Но потом он сжал челюсть, будто передумал что-то говорить, и я повернулась к нему спиной.

Я зацепилась руками за локти Гвен и Веледы.

— Мне нужно поесть и помыться. Ты что-нибудь выяснила про гаванзу, Вел?

Оберон, который отходил вместе с друзьями, внезапно обернулся к нам.

— Гаванза?

Веледа посмотрела на него, не моргая.

Через несколько секунд фэй вздохнул.

— Ладно. Меня не приглашали в этот разговор. Спокойной ночи, леди. Если у тебя сегодня нет других дел и не с кем провести вечер, Мэддокс…

— Пошёл ты.

***

Передо мной раскидывается зелёная, синяя и оранжевая долина. Она полна травы, ручьёв и маков. В конце оврага, где вереск покачивается под мягким ночным ветерком, блестит светлое озеро. Его поверхность покрыта всплесками и рябью. Мерроу, селки и разные манан-лири резвятся в воде под лунным светом. На берегу кормится стая лебедей.

Справа от меня возвышается многоэтажное здание, из окон которого льётся тёплый свет, доносятся смех и музыка. Кто-то поёт, ужасно фальшивя, и в ответ раздаются хохот и удары. Звон бокалов. Отрыжки. Дети бегают друг за другом.

Я направляюсь к главной двери. Внутри снуют разные фигуры, и мне кажется, что я вижу длинные столы, ломящиеся от еды, подносов и кувшинов с пивом и виски.

Когда я почти вхожу, на моём пути встаёт огромный мужчина. Его мощные руки и широкая грудь напоминают мне Абердина.