Эпоха героев - Нира Страусс

— Серьёзно? Я не знал, что ты можешь вернуться туда.

— Я и сама не знала. Керидвен всё твердит, что я должна выполнить какое-то задание, но я не понимаю, о чём она, и не уверена, что хочу это выяснить. Но не это заставило меня закричать. Я… — В памяти всплыла медведица. Огромная, стоящая на верхней ступени. Живая. Целая. — Я видела Каэли.

Мэддокс шумно выдохнул сквозь зубы. Подошёл ближе, на этот раз спокойнее. Он не сел на мою постель — и я не пригласила его.

— Я… Чёрт, я рад, что ты её видела. С ней всё в порядке?

— Кажется, да. Я не уверена. Дерево вытолкнуло меня, прежде чем я смогла приблизиться.

— Что? Почему?

Я взглянула на свои костяшки. Они покраснели.

— Возможно, я ударила его кулаком.

Дракон тихо фыркнул от смеха. Этот звук… он меня успокоил. Потому что я не слышала его уже, кажется, целую вечность.

— Верю. Хочешь… не знаю, попробовать вернуться? — Он кивнул на комнату. — Я могу посторожить, пока ты…

Что-то неприятное и колючее всплыло в моей голове.

— А ты? Ты хочешь, наконец, быть со мной честен?

Между нами повисло тяжёлое, натянутое молчание. Я изо всех сил старалась не дрогнуть, не отступить, не сказать что-то, чтобы сбежать от этой тишины. Не признаться, как скучаю. Как всё показалось бы проще, если бы мы снова стали теми самыми Мэддоксом и Аланной с Белтейна. Даже из башни во дворце — они хотя бы разговаривали друг с другом.

Мэддокс поёжился, и его кожаные штаны скрипнули. Он снова стал их носить после нескольких дней в Анисе — будто бы терпеть не мог местные лёгкие, струящиеся ткани.

Когда он заговорил, голос стал на октаву ниже:

— Я был честен. Был. В ту ночь.

— Ты имеешь в виду, когда сказал, что хочешь похитить меня, свить со мной гнездо и засыпать драгоценностями?

Он так сильно сжал губы, что они побелели.

— Да.

— Уф, — буркнула Орна. — Вот тут бы я предложила бежать без оглядки, девочка.

Мы оба посмотрели на меч — и мимолётный, хрупкий момент рассыпался. Мэддокс отступил на шаг, и только тогда я заметила: на его плечах покоилась копьё — готовое к бою.

— Тебе стоит отдохнуть. И поздравляю с тем, что прошла испытание. Ты была великолепна.

А ты законченный идиот, — подумала я, но прикусила язык.

— Выйди через дверь. Не хочу, чтобы кто-то снова шуршал у меня на балконе.

Он принял мой сарказм с кривой ухмылкой, не забыв продемонстрировать клык.

— Как прикажешь, sliseag.

Ушёл, грохоча, по моему мнению, чуть громче, чем требовалось. А я снова начала мысленно считать копья, как делала в те недели. Иногда мне всё ещё мерещился свист воздуха у уха — тот самый, когда копьё проносилось слишком близко.

Я дошла до пятнадцати, прежде чем с раздражением отпихнула подушки и направилась к двери.

— Плохая идея, — предостерегла Орна.

— Я поклялась себе больше никогда не велеть тебе заткнуться… но, может, сейчас тебе стоит приберечь своё мнение при себе.

Она больше не возразила.

Мэддокс стоял у лестницы. Похоже, возвращаться в свою комнату он не собирался.

Он смотрел на меня с тревогой, напряжение буквально витало вокруг него.

— Ты уверена, что в порядке?

Нет. Я не была в порядке. И с этим нужно было что-то делать.

Я подошла. Что-то в покачивании моих бёдер, должно быть, зацепило часть его мозга, которую он не до конца контролировал, потому что его взгляд скользнул по моему лёгкому, почти прозрачному спальному наряду. По крайней мере, он состоял из двух предметов — а не был неудобной длинной рубашкой. Но я была уверена, что ни один портной не создавал эти короткие шорты и топ с вырезом на животе для выхода в свет.

От Мэддокса исходила волна энергии — она прошла по полу и щекоткой добралась до моих босых ног. Это было приятно. Почти как ласка.

Дракон с тоской глянул в сторону своей комнаты.

Я улыбнулась:

— Не знаю, как ты, а я бы сгорела со стыда, если бы рванула к той двери, как будто боюсь, что афанк укусит меня за задницу.

Он выпрямился, будто перед ним стояла не я, а целая вражеская армия.

— Что ты делаешь?

— Проверяю, правильно ли тебя поняла. А вдруг мы просто всё не так поняли и зря спорим? — Он застыл, когда я остановилась перед ним, так близко, что между моими пальцами и его сапогами оставались жалкие сантиметры. — Гвен сказала, что пока я была без сознания, ты не сводил с меня глаз. А она с Веледой сами меня отмывали, потому что ты не мог смотреть на мои раны.

Жар его кожи, скрытый под тёмной рубашкой, словно волнами катился ко мне. Его крылья чуть дрогнули.

Он молчал.

— Ты сломал Рану руку за то, что он метнул кинжал. Ты поцеловал меня на балконе, а потом сбежал, как испуганный. На балу Вулунда у тебя из рогов шёл дым. А потом ты загнал Персиммона с Мидоу в угол за тот порез на моём боку после испытания. Взрывающиеся свечи. Гвен утверждает, что по ночам в небе видит огненные шары… — Я загибала пальцы, пока перечисляла. — Наверняка что-то упускаю, но, кажется, суть уловила. Ты боишься впасть в риастрад, так?

Мои слова повисли в воздухе между нами. Я увидела, как он сглотнул — кадык заметно качнулся вверх-вниз.

— Ты сам объяснял, что риастрад — это своего рода лихорадка, которая поражает в основном драконов-мужчин. Чем сильнее у них связь с огнём, тем труднее им контролировать эмоции. Гнев. Страх… Желание.

В его глазах мелькнула искра. И вдруг — всё раздражение, вся обида, что копились во мне неделями, — исчезли, когда я увидела в них уязвимость.

— Мне нужно, чтобы ты поговорил со мной, Мэддокс.

— Это… Это как будто я сам себе не принадлежу. То есть, я — это я. Я тебя хочу. С тех пор, как впервые увидел. Ты знаешь это. — Я вспомнила тот день в лесу Робабо, когда naidh nac взорвался вокруг нас, разрушил все чары, связал наши души. Ещё до того, как мы узнали имена друг друга. — И всё, что я чувствовал, с каждым днём только усиливалось. Но он…

Он замолчал, не в силах подобрать слова.

— Дракон? — подсказала я.

— Он… жадный. Нетерпеливый. Эгоистичный. Во всём, что я ненавижу. И я знаю: если позволю ему хотя бы каплю власти, если поддамся хотя бы один раз, — я уже не смогу остановиться. Не смогу остановить