Сезон помидоров, или Пари на урожай - Илана Васина

плечами и вновь поворачивается к поверенному, вынимая сложенный лист из внутреннего кармана. Я не знаю, что это за лист, но чувствую: это что-то критически важное для моей ситуации.

— Госпожа Мэнфилд выиграла пари, и дальнейшая её судьба вас не касается. Однако во избежание инсинуаций, — он бросает короткий взгляд на графа, — так и быть, пройдусь по этой теме. Бюро Магического Равновесия, которое я возглавляю, отлавливает незарегистрированных иномирянок. Но помимо этого оно решает проблему вымирания вертрена. Вы же знаете, что возрождение этого растения имеет государственную важность? — вопросительно приподнимает бровь.

Поверенный растерянно кивает. Кажется, не понимает, к чему клонит герцог, но перебивать или подгонять такую высокопоставленную особу не решается. Я бы тоже не рискнула. Есть в спокойствии герцога нечто опасное: он не орет, но молчать умеет так, что мурашки бегут по телу.

— Король лично обещал награду тому, кто сможет возродить вертрен, — продолжает Торвен. — Так уж случилось, что пока госпожа Мэнфилд выращивала свои помидоры, она нашла зацепку, необходимую для спасения вертрена. Король оценил её вклад и присудил справедливую награду. Вот копия его решения. — Торвен выуживает из внутреннего кармана сложенный вчетверо лист и протягивает поверенному.

Тот дрожащими руками разворачивает лист, но подскочивший Дэшфорд вырывает его:

— Я сам хочу это видеть!

Он читает вслух, а мой до предела напряжённый слух ловит каждую букву:

«Королевская Канцелярия По воле Его Величества Короля Эдрена IV Решение Его Величества Мы, Эдрен Четвёртый, по милости Небес и воле народа король Талледора, внимав докладу о спасении растения вертрен, признанного достоянием королевства и символом его благополучия, повелеваем:

1 Госпожа Клара Мэнфилд освобождается от всех обязательств перед монастырём. Сие есть абсолютная воля короля, и отныне никто не вправе требовать её отправления туда, как бывало с сиротами без покровителей.

2 Земельный надел, ранее принадлежавший дому Дэшфордов, конфискуется в королевскую казну ввиду доказанной халатности покойного Томаса Дэшфорда, чьи безрассудные деяния едва не обрекли вертрен на погибель.

3 Госпоже Мэнфилд дозволяется жить и ухаживать за означенным участком с выплатой жалованья в размере ста золотых ежемесячно. В случае её желания оставить этот участок, таковое ей не возбраняется, однако сие повлечёт прекращение выплат.

4 В знак признательности и ради справедливости, за госпожой Мэнфилд закрепляется право на иной свободный участок в Черных Песках, коий остаётся за нею независимо от её решения относительно участка вертрена.

Да будет сие исполнено незамедлительно, под страхом королевского гнева и с благословения наших предков. Дано в столице, печать и подпись собственноручно, Эдрен IV.»

Дэшфорд ошарашен. И я тоже… не понимаю. Это что же получается? Я свободна? И у меня есть свой участок? Это же не подделка Торвена, не блеф? Стиснув платье в пальцах, встревоженно вглядываюсь в лицо герцога. Пожалуйста, пусть это правда!

Глава 59

— Я добьюсь правосудия! — вскрикивает Дэшфорд, едва отдышавшись. — Король освободил её от монастыря, не зная, что это иномирянка. Я напишу ему… Он пересмотрит указ. Он отзовёт свою милость!

— Если вам удастся доказать попаданство госпожи Мэнфилд, придётся заодно объяснить, почему вы скрывали её происхождение, — спокойно отвечает Торвен.

— Почему это я должен что-то доказывать?!

— Потому что всё выглядит так, будто вы хотели сделать из неё бесплатную служанку, шантажируя разоблачением, — Торвен поворачивается к поверенному. — Вам известна степень наказания за укрывательство иномирянок?

— Лишение имущества, должностей, статуса. Плюс пять лет общественных работ, — кивает тот.

— Как думаете, — Торвен обводит Дэшфорда оценивающим взглядом, — на какие работы направят графа, когда он станет простолюдином?

— Рытьё оборонных рвов, — механически перечисляет поверенный. — Уборка улиц. Чистка конюшен. Сточных канав. Добыча руды в шахте.

— Ставлю на канавы, — с энтузиазмом подхватывает герцог. — Знакомый в мэрии жаловался, что туда никогда не хватает рабочих.

Смотрю на Дэшфорда — и не узнаю его. Лицо покраснело от злости, губы дрожат, глаза сверкают бешенством. Но он молчит, чтобы не усугубить положение.

Мне бы радоваться, ликовать, а вместо этого на глаза наворачиваются слёзы. Больше всего цепляет то, с какой решимостью Торвен сражается за моё будущее. Ведь за укрывательство попаданки он рискует всем: положением, имуществом. И от этой мысли грудь переполняет щемящая благодарность.

Я подбегаю к нему — не выдержав — и Торвен крепко обнимает меня, не скрывая чувств. Так и стоим на глазах у всех: он гладит меня по голове, по плечам, шепчет что-то тихое в макушку. Видно, эта сцена рвёт Дэшфорду последние нити терпения. Он переходит на крик, тычет в меня пальцем:

— Засужу! Вместе утонем, лживая тварь! Я не дам тебе жить спокойно!

— Тогда обсудим последний вопрос, — Торвен, чуть отстранившись, снова поворачивается к поверенному, который только что отжал носовой платок и вытер им лицо и блестящую лысину.

На лице герцога появляется скучающее выражение:

— Порядок наследования этого дома в Чёрных Песках предполагает не только землю, но и долги, связанные с ней. Верно?

— У моего дяди не было долгов. Иначе я бы отказался от участка, — встревает Дэшфорд, учуяв неладное.

— Ваш дядя не сказал, что за годы истощил участок, выращивая здесь запрещённые магические травы? Они разрушили магию места, из-за чего вымер вертрен. Мои артефакты зафиксировали нарушение. Штраф за такое преступление — целое состояние. Срок давности не действует. А вы, вступив в наследство, задним числом приняли на себя все его обязательства.

Он переводит взгляд на поверенного:

— Поправьте меня, если штраф за уничтожение вертрена окажется меньше стоимости графского имущества.

Поверенный лишь кивает, растерянно теребя бумаги. Он не привык ощущать себя беспомощным в правовом поле, но тут, видимо, не было никаких вариантов.

— Всё верно, — бормочет он, поворачиваясь к доверителю. — Я имел дело с такими делами. Милорд, если лорд Регальдис решит задействовать этот закон, вы лишитесь всего. Вас возьмут под стражу ещё до того, как вы успеете предпринять хоть что-то против госпожи Мэнфилд. — Он делает паузу и тихо добавляет: — И еще одно. Я не стану представлять вас в этом деле.

— Что ты имеешь в виду?! — снова вскипает граф. — Ты был поверенным нашей семьи много поколений! Где твоя честь? Пришли первые трудности — и ты бежишь, как крыса с корабля?!

— Милорд, — с достоинством произносит юрист, — в прошлом году я похоронил внучку. Ей мог бы помочь вертрен… но его не осталось в нашем королевстве. Я не стану работать на семью, даже косвенно повинную в её смерти. Счёт за свою работу вышлю по почте. Простите, милорд, но я не пойду против своей совести.

Дэшфорд делает несколько глубоких вдохов. Его лицо и шея до воротника покрыты алыми