Блаженство и разрушение - Кира Коул

Как раз перед тем, как она кончает, я отрываю ее руку от киски, чтобы дочиста облизать ее пальцы. Она наблюдает за мной из-под прикрытых век, пока мой язык скользит между ее пальцами.

Как только я заканчиваю пробовать ее на вкус, я опускаюсь на колени между ее ног. Хэдли выгибает спину, когда я провожу руками вверх и вниз по внутренней стороне ее бедер. Она балансирует на грани оргазма, и все, что я хочу делать, это дразнить ее, пока она не упадет с этой грани.

Я закидываю одну из ее ног себе на плечо, прежде чем лизнуть ее влажную щель, постанывая от ее вкуса на своем языке. Хэдли извивается у моего лица, когда я проникаю пальцами в ее лоно, одновременно дразня ее клитор языком.

Хэдли стонет, запуская пальцы в мои волосы. Она прижимает мое лицо к себе, пока ее внутренние стенки пульсируют вокруг моих пальцев. Я двигаю пальцами быстрее, мой язык скользит по ее клитору, когда она кончает.

— Хорошая девочка, — говорю я, осыпая поцелуями внутреннюю поверхность ее бедер.

— Ты нужен мне, — говорит она с придыханием, глядя на меня с огнем в глазах. — Ты нужен мне сейчас. Пожалуйста.

— Что ты хочешь, чтобы я с тобой сделал? — Спрашиваю я, вставая и прижимая большой палец к ее клитору, лениво двигая им по кругу. — Ты хочешь кончить снова?

— Да. Пожалуйста. — Хэдли обхватывает ногой мое бедро и притягивает меня к себе. — Я хочу почувствовать, как твой член погружается в меня.

Я хватаю ее за бедра и быстрым толчком вхожу в нее. Пальцы Хэдли впиваются в мои плечи, когда она двигает бедрами. Я вырываюсь и снова врезаюсь в нее, погружаясь по самую рукоятку.

Ее киска пульсирует вокруг меня, когда она выгибает спину. Я целую ее мягко и медленно, мои толчки ленивы и продолжительны. Я не тороплюсь, чтобы провести руками по каждому дюйму ее тела, пытаясь запечатлеть ее в памяти.

— Я люблю тебя, — говорит она, затаив дыхание, когда я просовываю руку между нами и играю с ее клитором.

— Я так сильно люблю тебя. — Я прикусываю ее нижнюю губу, прежде чем начинаю быстрее раскачивать бедрами.

Хэдли стонет, когда я подхватываю рукой ее бедро и поднимаю ее ногу выше, позволяя мне войти в нее глубже. Ее пальцы впиваются в мои плечи, ногти царапают кожу, пока мой член пульсирует.

Ее киска сжимается вокруг меня, когда оргазм захватывает ее. Она прижимается ко мне, когда я толкаюсь сильнее и быстрее, нуждаясь в большем количестве ее. Я продолжаю толкаться, пока мой член не напрягается. Достаточно ощущения, как ее киска сжимает меня, чтобы довести меня до предела. Мой оргазм наступает сильно и быстро, пока я замираю и удерживаю себя глубоко внутри нее.

— Хорошо, что я не могу снова забеременеть, — говорит она дразнящим тоном, когда я выхожу из нее.

Ее щеки порозовели, а улыбка растянулась от одной половины лица до другой. Ее волосы растрепались, а макияж слегка размазался после нашего долгого дня, но я не думаю, что она когда-либо была красивее.

— Наперегонки с тобой в спальню, — говорит Хэдли, слезая со стола. — Последний должен приготовить второй завтрак в постель.

Я ухмыляюсь и смотрю, как она срывается с места, давая ей фору, прежде чем последовать за ней.

Когда я ловлю ее и прижимаю к стене, я не могу поверить, что она та женщина, с которой мне посчастливилось провести свою жизнь.

Глава 23

Хэдли

Последние несколько дней я витала в облаках, хотя и была измотана. В промежутке между беременностью и приготовлениями к появлению ребенка у меня заканчиваются силы ближе к вечеру.

Соедините это с обучением безопасному бою во время беременности и работой над стрельбой, и вскоре после ужина я падаю в постель совершенно измученная.

Когда я просыпаюсь утром, мы делаем это снова.

Хотя я бы ни за что на свете не променяла это. Каждый момент, который я провожу с Йованом, — это еще один момент, когда я вижу, как передо мной развивается жизнь, которую я хочу. Он — все, чего я когда-либо хотела, даже если то, как начинались наши отношения, было не самой идеальной ситуацией.

Вот почему, когда я просыпаюсь посреди ночи, я перекатываюсь поближе к нему. Йован зевает и придвигается ближе ко мне, обнимая меня за талию. Бледный лунный свет струится через окно передо мной, освещая дорожку в центре комнаты.

— Ну разве это не мило? — произносит низкий голос.

Я переворачиваюсь на спину и вижу мужчину, стоящего с другой стороны кровати. В руке у него пистолет, а на лицо надвинута черная маска.

— Йован, — говорю я, тряся его за плечо. — Проснись.

Он стонет, но его глаза открываются. Когда они открываются, он переворачивается и видит мужчину. Как только он видит этого человека, тот уже на ногах.

Я перебираюсь на свою половину кровати и открываю ящик прикроватной тумбочки, когда позади меня раздается тяжелый стук кулаков. Мои руки дрожат, когда я открываю маленький сейф в ящике стола и достаю пистолет. Я проверяю, заряжен ли он, поворачиваюсь и смотрю на мужчин, которые все еще дерутся.

Четкого выстрела нет.

— Кто ты и что ты здесь делаешь? — Спрашивает Йован, когда мужчина прижимает его к стене.

— Пошел ты, — говорит мужчина. — Неважно, кто я. Все, что тебе нужно знать, это то, что ты умрешь сегодня ночью.

Мой разум лихорадочно работает, когда я направляю пистолет на мужчину. Йован бросается вперед и, обхватив мужчину за талию, швыряет его на землю. Он карабкается, чтобы забраться на человека в маске, нанося удар за ударом.

Мужчина сбрасывает Йована с себя и в одно мгновение оказывается сверху. Мое сердце замирает, но это мой шанс. Я пытаюсь унять дрожь в руках. Я не могу рисковать промахнуться и попасть в Йована.

Тебе нужно сделать выстрел.

Я не хочу его убивать.

Именно тогда мужчина вытаскивает длинный нож. Он надвигается на Йована, когда тот хватает лампу с тумбочки и бьет его ею по голове. Как только мужчина теряет ориентацию, Йован опускает плечо и прижимает мужчину к полу. Его лицо искажается от боли, когда он пытается удержаться на мужчине.

Мужчина переворачивает их, при этом его маска падает. Карлос ухмыляется Йовану, высоко поднимая нож над головой.

Я должна это сделать. Сейчас.

Когда мой палец нажимает на спусковой крючок, я не думаю о том, что собираюсь убить человека.