Блаженство и разрушение - Кира Коул

— Ты в порядке? — Спрашиваю я, вскакивая с кровати и мчась к нему через комнату. — Где у тебя все еще идет кровь? Нам нужно ехать в больницу? Черт возьми, Йован. Ты не можешь просто прийти домой с таким видом, будто только что побывал на месте убийства.

— Хэдли, я в порядке. У меня в руке пуля, которую мне нужно, чтобы ты вытащила, но в остальном я в порядке.

— Какого хрена, Йован! Ты не можешь просто прийти домой и сказать мне, что у тебя в руке застряла пуля, как ни в чем не бывало. Срань господня. Беги в ванную, пока твоя кровь не залила весь пол и не испачкала его.

Он смеется и качает головой. — Рад видеть, что ты беспокоишься о напольном покрытии, а не о мужчине, который позволяет тебе каждую ночь воровать его одеяло.

— Ты тот придурок, который решил пойти и получить пулю, — говорю я, следуя за ним в ванную. Мое лицо немного смягчается, когда он садится на край ванны. — С тобой все в порядке, верно?

— Со мной все будет в порядке, котенок, я обещаю. Итак, ты знаешь, как вытащить пулю, или это что-то такое, с чем мне нужно тебя познакомить?

Я хмурюсь и начинаю рыться в ящиках. — Я знаю, как вытащить пулю. Не могу сказать, что я счастлива, что мне приходится делать это сейчас. Что с тобой случилось? Ты в порядке? И не отвечай мне какую-нибудь ерунду, чтобы я не волновалась.

Он хихикает и хватает меня за подол шорт, притягивая к себе, хотя я все еще роюсь в поисках длинного пинцета, который видела раньше. Я вздыхаю и сдаюсь, позволяя его нежным прикосновениям подвести меня к нему.

Йован берет мою руку и целует тыльную сторону. — Я в порядке, Хэдли. Обещаю, что в порядке. Нет ничего такого, чего бы не случалось раньше. Что касается того, что произошло, ну, Карлос ждал нас. Сказал, что я должен прекратить копать. Один из моих парней пошел, чтобы прикончить его, но мы попали в засаду, устроенную людьми Феликса.

— Все на твоей стороне остались живы? — Я целую его в щеку, прежде чем вернуться к ящикам. Наконец, я нахожу пинцет и все остальное, что мне нужно, чтобы извлечь пулю. — Я думаю, надо будет наложить швы.

— У меня есть медицинская аптечка со всем необходимым, чтобы наложить мне швы. Если тебе неудобно это делать, у меня есть врач в штате. — Йован стонет, двигая рукой немного слишком быстро. — Нет. Не все на нашей стороне выбрались оттуда живыми.

Я качаю головой, когда он снимает рубашку и показывает пулевое ранение. Когда я вытираю кровь влажной тряпкой, чтобы видеть, что делаю, Йован шипит от боли. Я вздыхаю и пытаюсь быть мягче, но мне нужно смыть большую часть крови, прежде чем я вытащу пулю из его руки.

— Могу ли я что-нибудь сделать для их семей? — Спрашиваю я, вытирая остатки крови с его руки. Рана все еще кровоточит, но уже недостаточно сильно, чтобы я могла попытаться вытащить пулю.

— Хэдли, ты не обязана ничего делать. Их семьям будет выплачена компенсация за все.

Я качаю головой и протягиваю ему свернутую салфетку, чтобы он прикусил. — Я не имею в виду давать им деньги. Я имею в виду помогать им. Готовить для них еду. Позаботиться о детях, если им понадобится вечер отдыха.

— С ними все будет в порядке. — Он кладет салфетку в рот и прикусывает.

— Ты этого не знаешь, — говорю я, завязывая волосы в хвост. — Ты не знаешь ничего из того, что должно произойти. Этим людям теперь придется выживать без человека, который заботился о семье. Самое меньшее, что я могу сделать, это предложить небольшую поддержку в течение следующих нескольких недель.

Дыхание Йована сбивается, когда я направляю фонарик со своего телефона на рану, удерживая его руку неподвижно. Я немного ослабляю хватку, но продолжаю искать пулю. Как только я вижу ее, я хватаюсь за пинцет.

Мое сердце колотится, когда я вставляю пинцет. Я задерживаю дыхание, пока ковыряюсь в нем на секунду, прежде чем пинцет сомкнется вокруг пули. Из раны сочится еще больше крови, когда я вытаскиваю пулю и бросаю ее в раковину.

Он выплевывает тряпку и закрывает глаза. На мгновение он скрипит зубами, когда я вытираю руки полотенцем. Пока я вытираю кровь с его руки, мой желудок начинает ворочаться. Я делаю глубокий вдох, стараясь не чувствовать тошноту при мысли о том, что я только что сделала.

— Остальные медицинские принадлежности в моем шкафу. Верхний ящик в комоде.

Я киваю и направляюсь к его шкафу, роясь в несравненных носках, пока не нахожу маленькую медицинскую аптечку. Когда я возвращаюсь в ванную, Йован вытирает кровь со своего лица. У него распухла губа и темные круги под глазами.

Он выглядит так, словно спал столько же, сколько и я, на протяжении всего этого процесса.

— Хэдли, — говорит он, когда я кладу аптечку на стол и открываю ее. — У тебя руки дрожат. Ты в порядке?

Я делаю еще один глубокий вдох, мое сердце бешено колотится в груди. Иголка дергается в моей руке, даже когда я пытаюсь продеть нитку в ушко.

— Хэдли. — Его тон суров, когда он берет иглу из моей руки. — Тебе не нужно зашивать меня прямо сейчас. Найди минутку, чтобы сказать мне, что не так. Я не хочу никаких других уродливых шрамов.

Несмотря на панику, которая продолжает накатывать на меня волнами, я смеюсь и опускаю тему. — Я не знаю, с чего начать.

— С самого начала, было бы не плохо.

Я провожу рукой по волосам. — Я не знаю. Я продолжаю думать, что буду такой же, как мои родители.

— Ты не наркоманка.

— Нет, но как ты думаешь, где я научилась вытаскивать пули из людей? — У меня немного сжимается грудь. — В моего отца стреляли раз или два. Может быть, даже больше. Я, честно говоря, не помню. Они заставляли меня вытаскивать пулю потому что у меня были маленькие пальцы. Я смогла проникнуть туда лучше, чем пинцет. Теперь посмотри на меня. Я все еще занимаюсь тем же дерьмом, только с мужчиной, гораздо более опасным, чем они когда-либо были вместе взятые.

— Ты действительно думаешь, что я сделал бы что-нибудь, чтобы причинить тебе боль, Хэдли? Потому что, если ты так думаешь, тогда, нам нужно долго и упорно говорить о том, куда пойдут эти отношения.

— Нет. Я не