Лжецы & любовники - Джеки Коллинз

— Все с самого начала было так, сестренка. С того дня, как ты положила на него свои очаровательные зеленые глазки.

— Это потому, что я восхищаюсь его талантом. Он не такой, как все.

— Они все не такие, как все — когда у них эрекция.

— Хватит, Синди. Перестань!

— Перестану, если ты перестанешь.

После обеда на площадке появилась Ванесса, модная нынче девица, снявшаяся в нескольких клипах, в том числе с Ашером. О чем она усиленно трезвонила на каждом углу.

Ванесса была пуэрториканка, смуглая знойная искусительница, с волосами до пояса, гибким телом и фантастическим самомнением. Она мнила себя звездой и держалась соответственно. Ее роль в клипе заключалась в том, чтобы виться вокруг Прыткого Джимми, в то время как так называемые толстухи, в разной степени раздетости, колышут вокруг них телесами.

— Ходячая стерва, — шепнула Беверли. — Меня к ней не подпускают. Всюду таскает своих гримеров — вот пусть и насладятся.

В алом платье с разрезом, Ванесса так и льнула к Джимми, а тот не возражал.

После двух дублей Ванесса показала свой норов. Она шагнула к режиссеру и принялась высказывать ему замечания. Говорила она с явным бруклинским акцентом.

— Парень, мне не по душе, как у вас тут дело поставлено. Как вы меня снимаете? Что это за гребаный свет? Все сначала.

Малик был недоволен. Какое-то время он ее слушал. Потом, когда к разговору стал проявлять интерес Джимми, Малик рассвирепел и объявил Ванессе, что, если ей что-то не нравится, она может отваливать.

Она отвалила.

Малик тут же объявил перерыв, отошел в сторонку и набрал номер.

Через пару минут он прямиком направился к Либерти.

— Кажется, это ты сегодня с Деймоном говорила, да? — Та кивнула. — Тебя вроде бы Либерти зовут? — Она опять кивнула. — О'кей, Либерти, тебе, похоже, подфартило.

— Что?

— Деймон хочет, чтобы ты снималась в клипе.

— Я?

— Да, ты.

— В каком качестве? — не поняла она.

— Вместо Ванессы.

— Я… я пою, а не танцую.

— А Ванесса что? Танцует? — усмехнулся он. — По-моему, нет.

— Но…

— Послушай меня. — Он начинал терять терпение. — Тебе надо только делать то, что делала она — виться вокруг Джимми и изображать страсть. Это ты можешь?

— Вы, может, не заметили, но у меня подвернута лодыжка и ожог на руке.

— Руку закроем, а двигать ногами тебе не придется. Льни к нему — и все.

— Послушайте, я…

— Бев, Фантазия! — позвал Малик, не дав ей договорить. — Идите сюда! Деймон хочет, чтобы эта девушка выглядела как надо. Нарисуйте ей лицо, волосы удлините — короче, все сделайте, как положено. Фантазия, посмотри, платье Ванессы на нее налезет? И надо какими-нибудь перьями ей руку прикрыть. За работу, дамы, мы и так выбились из графика.

Либерти покачала головой. Что за день? Чем она это заслужила?

А с другой стороны — почему бы и нет? Разве она не молила судьбу об удаче?

Беверли отвела ее назад в гримерную и опять усадила в кресло.

— Видишь, что значит — брови выщипаны? — усмехнулась она. — Так, девочка, сейчас мы тебя красивой сделаем.

— Это какой-то сон! — Либерти все качала головой. — Разве так бывает?

— Деймон дал команду — все под козырек. — Беверли отступила назад и критическим взором оглядела Либерти. — Надо полагать, ты ему приглянулась. А сколько заплатят, не сказали?

— Об этом разговора не было. Попросить столько же, сколько Синди платят?

— И думать не смей! — возмутилась Беверли и принялась влажной губкой накладывать ей на лицо основу под грим. — Проси тысячу баксов, потому что ты в главной роли.

— Тысячу? — Либерти не поверила своим ушам. — Они ни за что не согласятся. Это же куча денег!

— Хочешь, я им скажу? — предложила Беверли. — У меня с этими ребятами разговор короткий.

— А можете?

— Запросто. А ты, когда станешь звездой, возьмешь меня персональным гримером. Да, и еще: если кто спросит — ты в профсоюзе.

— А ничего, что это неправда?

— Девочка, — покачала головой Беверли, — тебе еще учиться и учиться. В делах ничего не смыслишь. Сколько тебе лет?

— Девятнадцать. Я смыслю. Я уже немного покрутилась.

— Девятнадцать? Сущий ребенок. И раз большой испорченный дядя Деймон положил на тебя глаз — будь очень и очень осторожна.

— В каком смысле?

— Я тебе уже говорила и могу повторить: Деймон играет по-крупному. — Беверли пальцем наложила ей на веки тускло-медные тени. — Очень и очень по-крупному.

— Главное — чтобы ему моя кассета понравилась.

— И что ты тогда станешь делать? — спросила Беверли, придирчиво оглядывая свою работу. — Думаешь, переспишь с ним и получишь контракт на диск? Если таков твой план, советую сперва подписать контракт.

Либерти пожала плечами.

— Пока у меня никакого плана нет.

— У тебя, может, и нет, а у Деймона уже наверняка есть.

— Вы же сами сказали, он женат.

— В мире хип-хопа брак ничего не значит. — Беверли достала бежевый блеск для губ. — Для этих ребят это как спорт, трахаться направо и налево для них привычное дело. Да уж… — она закатила глаза, — я бы тебе столько порассказала!

— Вы как будто разочарованы в жизни, — вздохнула Либерти. — Не может быть, чтобы они все были такие.

— Ты, конечно, можешь думать что угодно, но я говорю тебе сущую правду.

— Если она такая, правда, то это очень грустно.

— Позволь рассказать тебе, как действуют эти ребята, — сказала Беверли. — Находят красивую девочку, пользуют ее, пока не надоест, и отваливают. Да, и еще: если застукает жена, они просто везут ее в ювелирный магазин и покупают очередное кольцо с бриллиантом в десять каратов. А что такого? У них все измеряется деньгами.

— Зачем вы все это мне рассказываете?

— Затем, что тебе тут все в новинку. А еще потому, что ты редкая красавица — особенно теперь, когда я поработала над твоими бровями.

— Спасибо вам. Значит, все это — благодаря бровям?

— Слушай меня и мотай на ус. Деймон любит красивых девочек. Он как Принц. Все лучшее подгребает под себя. И в данный момент это ты.

— Знаете, Бев, что бы ни думали, я кое-что уже повидала. Когда работаешь официанткой, быстро учишься понимать, что именно нужно мужикам. У меня и парень есть. Говорю вам: я за себя постоять умею!

— Не сомневаюсь. Только теперь ты переходишь в другую, новую для себя лигу, и я призываю тебя к осторожности.