Корона из незабудок - Аня Климовская

— Чего застыла, точно статуя? — незаметно подошедший Тук напугал сильнее, чем все демоны Ада. — Старик тебя проводить велел. Боится, что сбежишь, а ему потом перед господином оправдывайся. А тот оправданий не любит.

Тук рассмеялся, точно простывшая ворона.

— Ну, чего хмуришься? Будто есть где-то жизнь лучше! Мой Том хороший парень и о тебе позаботиться. Тряпок там купит красивых, бус разноцветных из стекла. Самая красивая в этой деревне будешь ходить, остальные девки обзавидуются.

Обрисованное им будущее было обычным, даже в чем-то привлекательным. Почему же даже думать о нем было тошно до дрожи? Я шла быстро, надеясь поскорее добраться до дома и избавиться от неприятной компании. Тук мое молчание и отсутствие интереса не замечал вовсе, и продолжал вовсю болтать:

— Ты, Мария, девка умная. Покумекай одна на досуге, и сама поймешь, что хорошую жизнь тебе предлагают. А твоя свобода, она на что? В бедности прозябать старой девой? Или в город сбежать, чтоб там всех мужиков по трактирам ублажать? — он сам рассмеялся своей шутке, а вот мне совсем не было смешно. — Ладно, смотрю, ты не отошла еще, молчишь, будто мертвая уже. Оставлю тебя, а ты будь умничкой и через месяц жди сваху.

Он ушел, оставив меня посреди пустынной ночной дороги, а у меня в ушах все стояли его слова. Сбежать в город. Сбежать. От побоев Тука, его сына и от барона де Плюсси. Туда, где никто не будет меня знать и никому не будет до меня никакого дела.

Сбежать. Такая глупая мысль, что Тук даже рассмеялся. Но разве неизвестность могла быть страшнее жизни, полной горя и несчастий? В детстве матушка рассказывала, что в столице собраны всякие чудеса: есть белокаменные башни, выше даже нашей церквушки, в целых пять этажей! А на верхушке у той башни живет птенчик, да не настоящий, а деревянный, но каждый час все равно выскакивает из маленьких, специально для него сделанных чугунных ворот, и поет, будто живой. И что по нему люди в столице время и понимают, а иначе запутались бы — там ведь и ночью светло, как днем. Что дороги, по которым ездит король, всегда устланы самыми дорогими тканями, а народ потом за ним бегает, да эти ткани собирает, но не на продажу, а своим деткам на удачу. А еще — что там есть Университет, где собраны все в мире знания, и что книги там хранятся в огромных зданиях — больше чем вся наша деревня, и учат там всему-всему.

Может, травничеству тоже учат?

Словно околдованная, я зашла в дом и осмотрела его. Проваливающиеся доски пола, покосившееся окно, скребущиеся по углам мыши. Тут не было ни одной вещи, ради которой стоило бы остаться. Все теплые воспоминания о матушке и нашей жизни в этом доме и так всегда будут со мной.

Решившись, я почувствовала невероятную легкость.

Захватив лишь еду, самые ценные из моих настоек, расшитый матушкой белый отрез, да гребень батюшки, я заперла дверь и ушла. Не стала оглядываться, чтобы не потерять решимость. Поклонилась в сторону церквушки, попросив защиты и удачи в пути, и решительно направилась к городскому тракту.

Глава 2

Тишина. Оглушающее громко чавкает грязь у меня под ногами. Ночью на дороге было пусто и пугал каждый шорох. В голову лезли то матушкины сказки о чертях и колдуньях, что сбивают путников с дороги и едят их, то рассказы о лихих людях, что охотились на богатых купцов. Но даже в темноте меня нельзя было перепутать с богачом, а что до еды, я так исхудала за последнюю зиму, что даже супа наваристого из меня не вышло бы. Я улыбнулась собственной шутке и зашагала бодрей. Где-то ухнула сова. До утра нужно было как можно дальше уйти от деревни. Я успела пообвыкнуть в ночи и даже стала заглядываться на звездное небо, как издалека разнесся непонятный шум. Словно горный ручей, сначала шептал, и начинал бурлить все сильнее. Шум приближался, и я уже могла различит лай охотничьих псов, топот копыт и кричи. По обеим сторонам дороги был густой лес, и я рванула туда, прячась. Шаг, второй, — нужно спрятаться вот за тем толстым деревом, авось и не заметят! Но тут моя нога зацепилась о корень, который я в темноте не приметила, и я рухнула лицом в грязь. Пролетела немного, оказавшись под корнями раскидистого дуба. Руки и колени саднило — кажется, я поцарапалась до крови. Лай собак был все ближе и испугавшись, что они задерут меня, словно дикого зверя, я в панике перебирала склянки, пока не нашла одну с настойкой из винного уксуса, чеснока и лаванды. Вылив часть в землю вокруг себя, а остатком смазав руки и лицо, я зажмурилась и начала молиться.

Словно демоны со своими адскими гончими, всадники неслись по тракту. Одетые во все черное, с капюшонами, скрывающими их лица, они были походы на приспешников дьявола, что утаскивали зазевавшихся путников в ад. Люди ли это? Во главе был высокий худой мужчина, с уродливым шрамом на правой половине лица.

— Ищите! Он должен быть неподалеку.

Я слышала, как под мощными псиными лапами ломалось в труху прогнившее дерево. Вскоре я услышала тяжелое дыхание и невольно открыла глаза. В нескольких шагах стоял огромный пес, который с легкостью мог перекусить мне ногу. Он принюхивался, поворачиваясь с мою сторону. Я перекрестилась и перестала дышать. Видимо, ангелы были на моей стороне — пес недовольно фыркнул и побежал дальше. Я замерла и дождалась, пока звуки этой странной процессии полностью растворяться в ночи. Вздохнула, и внутри все обожгло огнем — я и не чувствовала, что от страха не дышала, смотря на пса. Теперь вдыхала полной грудью, раз за разом, будто такой драгоценный воздух могли у меня отобрать. Голова закружилась, и я упала спиной на землю. Под правой рукой вместо мха и сырой земли отказалась ткань. Я повернулась и присмотрелась. Вместе со мной под корнями старого дуба лежал совсем свежий труп.

Я отскочила и зажала себе рот руками. Не хватало еще, чтоб из-за крика те всадники вернулись. Кто знает, что они с одинокой девушкой на тракте сделают? А если они этого вот искали? Объясняй потом, что не я его жизни лишила. А коли и впрямь то демоны были, что только умершие души в ад утаскивают, так ведь и