Любовь и лёд. Книга 2 - Ирмата Арьяр

говорили о человеческом статусе драконов, воспринимала ее как большого щенка. Принцесса самозабвенно возилась с эйхо, не боясь поранить руки об острые гребни. И, удивительное дело, игольчатый покров драконочки на ощупь оказался мягким, хотя и холодным как снег, а хрустальные гребни только выглядели острыми.

Наконец-то в покоях гардарунтской принцессы звучал искренний смех.

Но были и неприятные последствия пребывания несмышленой эйхо: глупышка Зигги выпила всю магию, до какой могла дотянуться — сняла всю защиту с комнат, слизала чары с рысьей шубы и обратила в пустые стекляшки ожерелье принцессы, подаренное ей императором и «усовершенствованное» его сыном. У Летты осталась только булавка-амулет, тайный подарок кронпринца Игинира, до нее вечно голодная эйхо еще не добралась.

Оба горца, ответственных за безопасность принцессы, потребовали все-таки отселить мелкое чудовище, но Летте было до слез жалко.

— Придумайте что-нибудь, вы же маги! Скоро сюда явится император, нужно восстановить защиту, от него можно любых сюрпризов ожидать! — принцесса капризно скривила губы и обняла драконочку, окончательно размягшую от такого количества любви и ласки и превратившуюся в пуховую подушку с клыками.

Яррен, переглянувшись с Кандаром, тяжко вздохнул.

— Как прикажете. Вообще-то это парадокс — магией защитить чары от пожирательницы магии.

Драконочка, почувствовав, что речь о ней, издала виноватый хнык, вывернулась из рук принцессы и подползла к Яррену. Тот пригладил мягкие, как у молодой елочки, белоснежные иголки, почесал пробивающиеся ледяные рожки… хмыкнул и расплылся в улыбке:

— Дамы, у вас же есть ножницы?

Через полчаса защита была восстановлена. Полукровка опять проявил недюжинный ум и хитрость, вплетя в магическую охранную сеть еще и защиту от драконочки, и создана она была из игольчатой шерсти самой эйхо.

Зигги значительно похудела и перепугалась, когда ее стригли в восемь рук, но дамы хором уверяли драконочку, что с такой прической она стала еще симпатичнее, а шерстка вырастет еще гуще и белее. Правда, эйхо почему-то стала походить на пуделя, особенно, после того, как леди Эбигайл повязала ей розовый бант на шею.

Со всей этой возней Летта и ее свита как-то и забыли о том, что с минуту на минуту к ним явится хозяин дворца и всех северных земель, вод и льдов. И распахнувшиеся в разгар веселья двери произвели на них впечатление внезапного грома.

— Что тут происходит?

Император обвел взглядом веселые и разрумяненные лица принцессы и ее фрейлин, оживленные физиономии телохранителей, довольную мордашку Зигги и клочки шерсти, разбросанные по коврам, диванам и подушкам. Нянька Мара, ползавшая на четвереньках по ковру и подбиравшая шерстинки в передник, замерла за диваном и в поле его зрения не попала.

— Ваша многоликость… — дамы присели в реверансе.

Летте пришлось для этого снять с колен морду разомлевшей эйхо.

— Мы делали прическу малышке Зигги. Она страшно обросла! — ответила Виолетта и поправила бант на драконочке.

— Я рад, что вы не скучаете, миледи.

Император вошел в гостиную, а следом за ним, не поднимая глаз, вошла Марцела.

И атмосфера в комнате мгновенно стала такой напряженной, что даже короткая шерстка Зигги вздыбилась на загривке и заискрилась.

Летта оценила насмешку императора. Марцелу после ночи с мужчиной одели как непорочную невесту на брачную церемонию. На ней было новое роскошное платье, сшитое по моде северян — белоснежное, украшенное сверкающими как иней узорами, приталенное и узкое в бедрах, расширяющееся книзу несшитыми лепестками колокольчика. При движении лепестки слегка расходились, открывая многослойные нижние юбки из легкой летящей органзы.

Но при всем великолепии наряда юная леди, с ее колоритными медно-рыжими волосами, ярким румянцем и веснушками, выглядела в нем как вареный рак в креманке со взбитыми сливками.

— Выйдите. Оставьте нас с моей невестой, — приказал император, обратив тяжелый взор на Яррена.

Возразить ему никто не посмел, да и повода не было, все-таки жених оставался не наедине с невестой, а в присутствии ее бывшей фрейлины. Еще не разжалованной, к слову.

— Задержитесь на одну минуту, дамы и господа! — потребовала принцесса. Выпрямилась, вздернула подбородок и постаралась придать взгляду фиалковых глаз стальную властность, как умел ее отец. — В вашем присутствии, высокие леди и лорды, я объявляю, что отстраняю от должности фрейлины леди Марцелу, дочь виконта Эжена Дюран. Причину, надеюсь, объяснять не надо.

Марцела подняла голову и улыбнулась, прямо и бесстыдно глядя принцессе в глаза. Столь порочную улыбку Летта видела только у своих старших сестер, блудниц Адель и Агнесс.

— Если мне будет позволено, я бы хотела услышать причину, ваше высочество, — пропела наложница императора.

Летта стиснула кулаки, но усилием воли заставила себя не злиться. Это ничтожество не выведет ее из равновесия.

— Извольте. Ваша новая должность наложницы императора несовместима с должностью фрейлины. В моей свите могут служить только целомудренные девушки с непорочной репутацией.

— Но я еще девственница, — нагло ухмыльнулась рыжеволосая.

«Зачем я разговариваю с этой дрянью?» — укорила себя принцесса, а ее взгляд потемнел от сдерживаемого гнева.

— Это уже неважно, — спокойно произнесла она. — Вы нарушили клятву верности, покинули свой пост без моего на то дозволения и не ночевали в отведенных вам покоях. Ваша репутация, леди, не позволяет вам находиться со мной рядом в одной комнате.

Румяное лицо Марцелы побледнело, но огонь, горевший в рыже-карих глазах стал еще безумнее.

— Зато она позволяет мне находиться рядом с моим имератором везде, где он мне прикажет.

— О чем и речь, Марцела. Ты не можешь служить двум господам, потому я освобождаю тебя от служения мне. — Летта перевела взгляд на императора, с удовольствием наблюдавшего за скандальной ситуацией. — Рядом со мной должна находиться одна из моих верных фрейлин. Леди Исабель…

— Исключено, — веско, как ледяной глыбой, придавил владыка Севера. — Этикет соблюден, мы не наедине. Все прочие могут отправляться к темным. Это в ваших же интересах, моя дорогая невеста, лишние свидетели нам не нужны.

И что-то такое было в его взгляде, мазнувшем по ее лицу и груди, что Летта мгновенно вспомнила увиденный в магическом зерцале поцелуй и соотнесла с визитом наложницы. Если зеркало сломано, то… Неужели он зайдет так далеко в попытках ее унизить, что проведет проклятый урок наглядно?

— Тогда… — голос девушки все-таки дрогнул, — тогда со мной останется эйхо.

Алэр поморщился, но уступил.

Последним выходил Яррен, и едва за ним, бросившим напоследок обеспокоенный взгляд, закрылась дверь, Виолетта заявила:

— В чем бы ни заключался урок, ваша многоликость, прошу вас