За соседней дверью - Мария Вэйдер

Она начала судорожно рыться в сумке в поисках кошелька, но я остановила ее:

– Возьмите их даром.

– Ну что ты, я не… – не успела договорить миссис Кэнниган.

– Это подарок от магазина. – Я вложила розы в ее морщинистые руки.

– Спасибо, милая. Ты ангел, – ответила она с улыбкой. Ради этой улыбки я и работала.

Прежде чем она успела отойти от кассы, я все-таки решилась задать вопрос.

– Сьюзан, – помедлила я, – возможно, это прозвучит бестактно, но почему именно три белые розы?

– Это вовсе не бестактно, – мягко произнесла она.

– Может, вам присесть? – предложила Линдси, выдвинув стул.

Старушка со вздохом приземлилась на него. В ее печальных глазах появилась искра радости. Кажется, моя заинтересованность оживила ее.

– Когда мы познакомились, он мне совершенно не понравился, – засмеялась она. – Я возвращалась на корабле из Индии…

– Индии? – уточнила подруга.

– Об этом я вам расскажу в следующий раз, – хихикнула миссис Кэнниган, положив ладонь на руку Линдси. – Он впервые увидел меня, когда я наблюдала за волнами, – вспоминала Сьюзан. – Подошел, сказав, что будет жалеть, если не познакомится со мной. В то время я была крепким орешком и отказала ему во встрече. – Старушка грустно посмотрела в пол. – Но он оказался не менее крепким. – Она подняла глаза на меня. – Джеймс был очень настойчив, и на десятой его попытке позвать меня на свидание я решила дать ему шанс.

Мы с Линдси хихикнули, зачарованно слушая миссис Кэнниган.

– На наше первое свидание он принес три белые розы и на последующие встречи приносил только их. – Она слегка нахмурила почти невидимые брови, вспоминая, как была когда-то озадачена. – На пятый раз я не выдержала и спросила, почему же он дарит мне одни и те же цветы, а он ответил, что белый цвет символизирует чистоту его чувств и намерений. – Сьюзан облокотилась на спинку стула. – А три их за каждый раз, когда он влюблялся в меня по новой: первая – когда впервые увидел, вторая – когда впервые заговорил, а третья – когда впервые пошел со мной на свидание.

Старушка загрустила.

– Он всю жизнь дарил мне три белые розы, – слеза покатилась по ее щеке, – потому что его чувства ко мне никогда не менялись.

Рассказ миссис Кэнниган тронул меня до глубины души. История была такой искренней и достойной лучших фильмов о любви. Даже когда ее любимый человек ушел из жизни, она все равно продолжала любить его.

– Это прекрасно, – высказалась я.

– Так романтично, – подтвердила Линдси.

– Он был и всегда будет для меня единственной любовью. – Сьюзан вновь одарила нас улыбкой, несмотря на слезы. – Запомните, девочки, – старушка взяла наши руки, – любовь всегда приходит тогда, когда меньше всего ее ждешь. И часто этот человек не воспринимается как любовь всей жизни. В этом вся сложность. Главное – разглядеть и не упустить.

Она отпустила наши руки, медленно встала и произнесла:

– А теперь и мне пора напомнить ему о моей любви.

Затем Сьюзан взяла розы и направилась к двери.

– Спасибо, что поделились с нами, – поблагодарила я.

– Не за что, мне было очень приятно вспомнить нашу историю.

Старушка попрощалась и вышла из магазина.

– Их любовь была такой чистой, – пробормотала Линдси.

– Да, – согласилась я. – И настоящей.

Глава 3

Король старшей школы

ТАЙЛЕР

Мой отец отличался жестким нравом и никогда не признавал поражения. Я был полностью уверен в том, что он терпит меня только по одной причине: я его единственный сын. Мы существовали с ним в параллельных Вселенных, лишь изредка пересекаясь на кухне. А это даже странно, ведь его лучший друг жил под девизом «Правила нужны, чтобы их нарушать». Бо́льшую часть дня он проводил на скучнейшей работе, а оставшееся время просиживал в своем кабинете.

У меня никогда не было привычных для моих сверстников нормальных отношений между отцом и сыном. Его почти и не существовало в моей жизни. Фактически я оказался полностью предоставлен самому себе.

Я навсегда сохранил воспоминание из детства, которое всплывало из раза в раз вплоть до средней школы. Мама целовала меня в макушку и шептала: «Мы тебя любим». Не знаю, кто были эти «мы», но отец в это местоимение определенно не входил. Мою мать вполне устраивало не видеть мужа целыми днями. «Он много работает и обеспечивает нас», – говорила она. В глубине души я даже восхищался отцом. Он построил целую империю на какой-то фигне для обработки растений и сколотил свой первый миллион в двадцать лет. Честно признаюсь, единственное, что я к нему испытывал, – уважение. Хотя мама тоже неплохо зарабатывала благодаря наследственному владению крупной сетью ресторанов «Голден», но мало об этом говорила.

Несмотря на огромное состояние, родители приняли решение отдать меня в государственную школу. Они хотели, чтобы я вырос обычным парнем и никогда не кичился деньгами. Собственно, таким я и стал, но немного отошел от их предполагаемых рамок.

Я вел вполне обычную подростковую жизнь, включая все прихоти «трудного подростка»: вечеринки, девушки, сигареты и литры алкоголя. Да, с таким раскладом я не удивлен, что родители меня не выносят. Друзья из государственной школы стали для меня новой семьей, и я, разумеется, стал похож на них.

Майкл сидел напротив меня, откупоривая бутылку очередного холодного пива. Он откинулся на спинку продавленного коричневого дивана, находясь в состоянии полнейшего дзена.

Мы сидели в подвале его дома, который Майкл называл «мужской берлогой». В помещение вела старая лестница, откуда можно с легкостью навернуться. Его родители скидывали в подвал всякий хлам, которым давно не пользовались, или старые вещи, которые, как считала мать Майкла, «могут пригодиться». Именно поэтому мы находились в окружении предметов, рассказывающих о молодости супругов Райт больше, чем любые слова.

Около меня расположилась коробка винтажных виниловых пластинок – любимейшая коллекция Дэвида Райта, отца Майкла, которую он пополнял с семнадцати лет. Напротив дивана и пары кресел такого же коричневого цвета стоял древний телевизор с видеоплеером. На полке рядом с ним лежали кассеты со старыми фильмами. Мы с Майклом пересмотрели практически все, включая сопливые мелодрамы его матери. Кроме мелодрам о миссис Райт напоминали куча старой одежды в стиле девяностых и постеры со смазливыми мужиками времен ее молодости, но все это мы сразу же запихнули куда подальше.

Когда другу пришла идея устроить полноценную комнату отдыха, мы решили дополнить обстановку. Тогда на кирпичных стенах появились разноцветные баннеры, огромные дорожные знаки и плакаты, как утверждал Майкл, «лучших фильмов всех времен». Мы решили оставить некоторые вещи мистера Райта, поскольку они были довольно интересными: