Возлюбленная распутника - Виктория Анатольевна Воронина

«Если в этом городе все продается и покупается, то почему бы мне не купить одну ночь любви графа Кэррингтона? Говорят, что я очень богата, значит, мой замысел не так невозможен и фантастичен, как может показаться на первый взгляд. Пусть лорд Эшби не любит меня, но сейчас он отчаянно нуждается в деньгах. Но как мне достать деньги, ведь мне дают только мелочь на ленты и булавки? — напряженно размышляла она, и взмолилась: — Боже Великий, смилуйся надо мною, надоумь меня, ведь я так сильно мечтаю побывать в его объятиях!!! После этого мне не страшно будет умереть».

Природная сообразительность и находчивость помогли Мейбелл найти деньги. Тетя Гортензия тайно подарила ей свою драгоценную брошь с большим рубином — дар быстротечной любви от герцога Бекингэма. Сгорая от стыда, Мейбелл сказала отцу, что хочет приобрести это дорогое украшение за сто двадцать фунтов у некоего купца — по слухам, двадцать фунтов стоили услуги сводницы Матушки Уайборн, к которой Мейбелл решилась обратиться в столь щекотливом деле, как любовное свидание с графом Кэррингтоном. Лорд Уинтворт, безмерно любящий свою дочь, без лишних вопросов выдал ей требуемую сумму, не догадываясь о том, что он покупает не драгоценность ей, а позор.

Осуществлению замысла Мейбелл способствовало увлечение тетушки Эвелин своим новым любовником. Отец Мейбелл целыми днями пропадал в кофейне «Сент-Джеймс», где собирались виги, и так получилась, что вопреки своим благим намерениям опекать Мейбелл, они совсем упустили ее из виду. Мейбелл всюду сопровождала ее старая нянька Дженни, но она была женщиной недалекой, и Мейбелл было легко уговорить ее слушаться.

Только юная дочь лорда Уинтворта не знала, как ей найти дом Матушки Уайборн. Она не могла довериться ни слугам, ни светским знакомым. Случай благоприятствовал ей в виде краснощекого джентльмена, который будучи вместе с нею на концерте в «Грейт-Рум» громко пожаловался своему соседу на то, что нежные звуки флейты навевают на него тоску, и лучше он сейчас пойдет к девочкам Матушки Уайборн.

Мейбелл встрепенулась как птичка, и, схватив свою старую няню под руку, устремилась к выходу вслед за нетерпеливым джентльменом. У двери она дала Дженни пять шиллингов и велела ждать ее в трактире, где старушка имела обыкновение проводить время вместе со своими приятельницами за бутылочкой эля.

— Деточка моя, а куда вы идите? — озабоченно спросила ее старая Дженни.

— Няня, я забыла поручение тетушки Эвелин навестить одну больную прихожанку той же церкви, которую она посещает. Боюсь, тетушка Эвелин будет упрекать меня за забывчивость, поэтому спешу исправить упущенное. Но у тебя старые ноги, ты лучше подожди меня возле трактирного камелька, — торопливо сказала Мейбелл, встревоженно следя взглядом за своим невольным проводником, не догадывающемся о том, какая красавица готова бежать за ним сломя голову.

— Конечно, я подожду тебя в трактире «Фортуна», — охотно приняла ее предложение старушка, которой вовсе не улыбалось совершать длительный путь вечером по сырому Лондону.

И Мейбелл поспешила за своим знакомым незнакомцем. К счастью для девушки, он был довольно тучен, двигался неспешно, и ей не составляло особого труда догнать его. Путь его лежал через запутанный лабиринт от Стрэнда до Друри-Лейн — самой окраины города. Сердце Мейбелл на раз замирало от страха, когда в темноте рядом с нею вырастали фигуры подвыпивших гуляк или проституток, ищущих клиента. Как боялась она стать жертвой грабителей и убийц, о которых она вволю наслышалась, сидя в уютном и безопасном доме тети Эвелин. Мейбелл решила держаться как можно ближе к джентльмену, и в случае необходимости просить у него помощи. По всей видимости, ее приняли за его спутницу, поскольку ее никто не останавливал, хотя самому проводнику Мейбелл вволю досталось от попрошаек, надеявшихся выклянчить у него пенни. Тогда он раздраженно сбрасывал назойливые грязные пальцы со своей руки и рывком головы отбрасывал назад пучок кудельков своего парика. Он также проигнорировал непристойные предложения, тихим шепотом произнесенные на темной дороге жалкой пародией на женщину. Недостатки ее рябого лица не скрывали предназначенные для этого мушки огромных размеров, а забрызганные румянами впалые щеки не выглядели от такой косметики моложе. Ее рот открылся, чтобы взору предстали черные зубы, и заодно снова прозвучало приглашение следовать за ней в отдаленный переулок. Джентльмен не слишком деликатно оттолкнул ее в сторону и подошел к роскошному зданию рядом с театром на Друри-Лейн. После короткого стука своей тростью джентльмен получил возможность войти внутрь. По всей видимости, он был завсегдатаем этого заведения и его хорошо знали обитатели дома.

Мейбелл в нерешительности постояла вдалеке, прикидывая про себя — не лучше ли ей уйти из этого места, пока не поздно. Но затем перед ее мысленным взором предстало красивое лицо графа Кэррингтона, и у Мейбелл перехватило дыхание от силы любви к нему. Тогда она решила, будь что будет, но она использует тот единственный шанс быть со своим возлюбленным, который ей посылала судьба. Мейбелл подошла к темной двери, и постучала в нее большим медным кольцом, прикрепленным посередине.

В замочной скважине повернулся ключ, отодвинулась задвижка, и дверь открыла высокая мужеподобная служанка, которая с подозрением посмотрела на Мейбелл.

— Чего вам надо, мисс? — грубым голосом спросила она. — Ошиблись дорогой?

— У меня есть дело к Матушке Уайборн, — испуганно пискнула мышонком Мейбелл.

Служанка пристально осмотрела девушку, но имя Матушки Уайборн произвело на нее благоприятное впечатление — дальше с неожиданной гостьей должна была разбираться хозяйка. Мейбелл провели в холл, где возле зажженного камина сидела сама Матушка Уайборн — опрятная, неопределенных лет женщина в плоеном чепце. Возле нее стоял большой дубовый стул для посетителей, а возле ног нежился на сафьяновой подушке большой рыжий кот.

Хозяйка цепким взглядом окинула Мейбелл, не понимая, что привело к ней хорошо одетую молодую леди из высшего общества.

— Садись-ка сюда, красавица, — сказала она, указывая рукой на стул. — Рассказывай, что привело тебя ко мне.

Мейбелл села, и глубоко вздохнув, начала:

— Миссис Уайборн…

— Матушка Уайборн, — тут же поправила ее сводница. — Зови меня Матушкой Уайборн, ведь я ко всем вам, кто прибегает к моей помощи, отношусь как родная мать!

— Хорошо, Матушка Уайборн, — послушно повторила Мейбелл. — Мне действительно очень нужна ваша помощь. Я полюбила лорда Альфреда Эшби, графа Кэррингтона, но он совершенно равнодушен ко мне. Не могли бы вы свести меня с ним? Я бы могла помочь ему оплатить карточный долг, и цену за ваши услуги я знаю —