Курвеллочка - Мара Евгеника

элитного спиртного целый шкаф. Вискарь, как ты любишь, тоже есть. Только…- Ирина немного замялась, думая, как объяснить то, что она пить не будет, - мне пока спиртное противопоказано. Таблетки принимаю для стабилизации чего-то там в мозгу.

- А! Ну, да. Понятно, - тоже как вроде замешкавшись ответила Наталья. - Тогда привезу тебе молоко. Ну и разные вкусняхи. До вечера.

До приезда глабухшки Ирина занималась домашними делами и готовила ужин.

В обозначенное время в видеодомофоне женщина увидела Егорову.

- Да, Гитлеровна, звездец звездолетный, даже и представить не могла реальную картину причинённого ущерба мордуле твоей красивой, - цокнув, вымолвила с порога Натаха и зажала Гросси в своих объятиях. - Ладно, милая, не сцы, до свадьбы заживёт!

После сказанного Егорова посмотрела на Ириху вопросительно.

В принципе, ничего странного во взгляде главбухши не было.

Адольфовна со слов Грекова знала, что в день их последней совместной пьянки Наталья в отличие от неё находилась в нормальном состоянии.

Сегодня за столом женщины традиционно болтали обо всем, но больше всего, конечно же, о работе.

- Ой, Ириха, у нас прямо масштабные изменения. Греков нонече не то, что давеча, - тоном заговорщика вещала главбухша. - Техдир и начальники его служб, - все написали заявления на увольнение по собственному желанию с открытой датой. За прошлый месяц практически всем снижена премия. Верчук и ещё некоторые лишены ста процентов премиальной надбавки. Да, еще у нас реорганизация. С понедельника по приказу новая штатка. Я её видела. Введена должность заместителя гендира по развитию. Под него уходят все технари. Из прежних замов остаётся только первый. В его подчинение переходят остальные службы. Да, и еще Юлия Борисовна. Она теперь не замша, а директор по экономике и финансам. Кстати, и Верчук просто директор. Им обоим снизили оклады и договоры изменили. Это я про подушки безопасности. Ой, обожди. Твоей должности тоже нет в штатном…

Услышанной информации Ирина не удивилась. Потому что сама после страстного секса, как ночная кукушка, неоднократно рассказывала Грекову что и в каком порядке нужно изменить.

Комментировать слова Егоровой Адольфовна тоже не стала. Наталье знать лишнее ни к чему.

Ее же вся эта кутерьма совершенно не интересовала. В голове Ирихи сформировались уже совершенно иные планы.

Вчера, разговаривая с Анютой, она окончательно решила после накопленного отпуска почти в сто рабочих дней и увольнения, остаться в Италии.

Дино пообещал ей по ускоренной процедуре оформить рабочую визу и вид на жительство.

Рождение ребёнка в солнечной Тоскане по их с Анной замыслу поможет Ирине легче получить гражданство. Благо итальянские законы разрешают иметь двойное.

- Так подожди, Гитлеровна, - замахнув ещё пятьдесят граммов янтарного напитка, произнесла главбухша. - Я реально не поняла. Они что про твою должность забыли?!

Наташка на некоторое время зависла. Ирина внимательно на неё смотрела, ожидая возвращения Егоровой в реальность.

- Наташ, у меня к тебе есть дело. Очень-очень важное, - мягко сказала Ирина, пришедшей в себя Наталье. - Тебе мои слова не понравятся, но я уверена, что ты мне поможешь…

Глава 36

Глава 36

После известия о беременности жизнь Ирихи разделилась на два мира - внешний и внутренний.

Внешний она начала воспринимать, как неизбежную реальность.

Ирина ее не отрицала, понимая, что как ни крути - эта реальность есть.

По мысли Курвеллочки, жить, вернее, сосуществовать с ней приходится.

Она в данный момент это по мере необходимости и делала.

Как могла, старалась держать эту реальность от себя на расстоянии вытянутой руки.

Поступала так, потому что не хотела внешнюю эмоциональную составляющую пускать в свой внутренний мир.

Конечно, это прежде всего касалось негатива и деструктива. Ещё всяких там "данайцев, дары приносящих".

За три недели домашнего больничного Ира пообщалась только с несколькими людьми. Остальных откровенно футболила.

Курвеллочка не хотела, чтобы кто-то нарушал настройки ее душевной гармонии.

Пачкал холст картины новой жизни своими словами, запахами, эмоциями. Курвеллочке нравилось, что ее внутренний мир приобрел новые оттенки и ощущения.

Она их собирала по крупицам, холила и лелеяла.

Делиться своим сокровищем не хотела ни с кем.

Кроме того, кто жил внутри неё…

Вечером вместо обожаемых ею боевиков и ужастиков, Ириха смотрела милые мультики, лёгкие красивые мелодрамы и фантастику.

Ещё читала вслух под классическую музыку детские книжки и все время разговаривала со своим малышом.

- Сладуся, как тебе Маша с Медведем? Правда классная и бойкая девчонка? Думаю, ты у нас тоже человечек - активный и веселый. Мама твоя, конечно, совсем не такая. Ещё та еблань, - ругаться матерно Ирина себе запретила совсем. И если из ее рта вылетали словечки, то она все время исправлялась и извинялась. - Ой, прости, милый. Мамуля - хорошая, просто лань брыкливая. Подожди, малыш, мама посмотрит, кто у нас такой нетерпеливый. Кому же не спится в ночь глухую? Ну, конечно же, донору номер два.

Донорами один и два Ирина называла Стаса и Максима.

Первый, зная её характер, особо не настаивал на личном общении.

Он после нескольких попыток навестить в больнице и дома теперь только присылал сообщения.

Второму же было чихать на ее запреты, резкие ответы, посылы к забору и демонстративное молчание.

Греков упрямо бомбил ее эсэмэсками, цветами, пакетами с разными вкусностями.

Курьеры её квартиру навещали каждый день в разное время.

Дорогущим шампанским Ирка уже могла торговать, как и сладостями, которые она совсем перестала есть. Вернее, тот, кто жил и рос внутри неё.

Если каждый вечер её мучил Йети своими сообщениями, то каждое утро пупсяра - токсикозом.

"Ух, какие упорные оба, - отгоняя от себя мысль, что беременна от Грекова, думала Ириха о превратностях судьбы. - Господи, ну почему случилось именно так, что судя по сроку яйцеклетка и хвостатый поженились именно в те злосчастные два дня. Какого лешего я, вообще, решила заняться сексом со Стасом? И на кой хрен открыла дверь ночью, не включив видеодомофон? И почему нельзя от одного донора взять внешность, а от другого характер?"

Эти три вопроса, как и другие, Ирина задавала себе постоянно.

Ответы не радовали. Во всем случившемся женщина винила только себя.

Для самой себя у нее не существовало презумпции невиновности.

Ирка знала, что все оправдания - пшик, пустой звук.

Факт её не предусмотрительности на лицо.

Вернее, пока ещё не виден совсем, но скоро полезет на нос.

Пока Ирина думала и поглаживала свой плоский живот телефон снова завибрировал очередным сообщением:"И не мечтай. Я