Стихийница - Екатерина Александровна Боброва

подробностей, а не только то, что у нее есть отец, мать, три брата… Но она боялась потерять драгоценные часы, приходя в себя после возвращения памяти. Она столько времени обходилась без нее, потерпит еще немного ради Ветра, Тумана и остальных.

— Так вот как ты выглядишь… — хмыкнул лорд, разглядывая ее в форме. Иллюзию она сняла, оставив лишь небольшие, сглаживающие девичьи черты изменения. Если они пропадут под действием артефактов истины, это не сильно скажется на внешности.

— Хм, как будто я тебя уже где-то видел, — поскреб он задумчиво подбородок. Тряхнул головой: — Не важно. Для всех ты сейчас лежишь в покоях, потому что приболел. Но помни — утром, самое позднее — к девяти — ты должен быть здесь. Иначе, — и лорд неприятно ощерился, — я уплыву без тебя.

Оля ничего не ответила. Одернула китель. Тряхнула короткими волосами. Интересно, можно будет им вернуть прежний цвет? Не то, чтобы ей не нравился серый, но хотелось бы стать похожей на маму. Она прищурила желтые глаза, улыбнулась себе и пообещала: «Все будет хорошо».

Активировала артефакт невидимости, выданный ей Упырем и выскользнула в заботливо приоткрытую лордом дверь.

— Я не понимаю, сколько еще я могу ждать обед⁈ — громогласно разнеслось по коридору, и девочка заранее посочувствовала слугам. Характер у Анселя и так был не очень, а уж когда лорд нервничал, тот становился поистине невыносим.

Сначала она шарахалась от каждого встречного, озиралась на любой шорох. Воображение рисовало десяток невидимых стражей, крадущихся за ней. Все же быть храброй перед Ветром и храброй в одиночестве, без поддержки было две большие разницы.

Потом народу в коридоре прибавилось, и она поняла, что не сможет вечно избегать столкновения, так что нашла укромный уголок за статуей, и сняла невидимость. Нервно пригладила волосы, поправила форму и напомнила себе, что она всего лишь курсант. Обычный курсант. Вон их сколько много сегодня.

Она проверила направление. Упырь не знал, где именно хранится артефакт, поэтому ей выдали поисковик. И сейчас тот показывал, что ей надо двигаться вперед.

Она вышла из укрытия и не сдержала вздох восхищения. Украшенный к празднику Сердца Зимы дворец был великолепен. Подсвеченные стены, ожившие картины, музыкальные сосульки, искрящийся в воздухе искусственный снегопад. Иллюзии в разноцветных колпаках, с подарочными коробками в лапах и пастях. Носящиеся в воздухе стаи хохочущих снежинок. Прыгающие по полу белые шары, которые время от времени складывались в пузатые фигуры, и тогда между ними и снежинками разворачивались настоящие бои: снеговики ведрами ловили визжащих снежинок, а те в ответ атаковали их роем.

— Ты что тут застыл? — ее внезапно стукнули по плечу. Оля испуганно обернулась, досадуя на себя: загляделась, словно маленький ребенок, забыв обо всем на свете.

Двенадцатикурсник с горящей над плечом отметкой дежурного смотрел неодобрительно.

— До построения десять минут, тебя уже здесь быть не должно.

Девочка кивнула, не решаясь спросить, где она должна быть.

— Вот же… мелюзга пепельная, — выругался курсант, уловив сомнения на ее лице. — Первый раз во дворце? — и дождавшись еще одного кивка, смягчился. — Ладно, сейчас решим.

— Эй, парни, — окликнул он двоих из десятого курса, — прихватите этого потеряшку. И быстрее давайте. Не позорьте Шестого опозданием.

— Есть! — откликнулись парни. Оля и пискнуть не успела, как ее подхватили под руки и потащили по коридору.

— Кого-то он мне напоминает, — пробормотал задумчиво дежурный, глядя им вслед, но тут же отвлекся на очередных курсантов, бросившись подгонять уже их.

До зала с построением они добрались не сразу. Сначала их отвлек танец пушистых зеленых деревьев — иллюзорных конечно. Правда, конфеты с них разлетались самые настоящие, и парни бросились их дружно подбирать.

— Что застыл, точно примороженный? — набросился на Олю один из курсантов. — Держи, — сунул он ей горсть сладостей, посетовав: — Совсем потерялся, бедняга. Да не бойся, король тебя не съест. Его перед праздником специально покормят, — и заржал со своей же шутки.

Оля слабо улыбнулась в ответ, не представляя, как ей удрать из-под столь плотного присмотра.

Потом путь им перекрыл парад снеговиков. Снежные шары устроили настоящее шествие, аккомпанируя себе битьем поварешками по кастрюлям — и стены дворца наполнил дикий грохот железа.

— О! Им удалось! — торжествующе проговорил курсант. Положил ладонь девочке на плечо, придвинулся ближе и, перекрикивая гвалт, сообщил: — Твои постарались. Обещали дворцовую кухню незаметно обнести. Шестой будет в ярости, — и он радостно помахал снеговикам.

— Тебя с ними не было? — спросил парень, и девочка помотала головой, с тоской думая о том, что время утекает, а она еще даже не приступила к выполнению задания.

— Да ну… — расстроенно протянул курсант, нахмурился: — Что-то ты малахольный совсем. И мелкий. Не вытянулся еще? Так не переживай, — и ей достался дружеский хлопок по спине, от которого она чудом устояла на ногах, — огонь никого не оставит. Работай— и будешь высоким и сильным, как Четвертый. Шестой вон его почти догнал. Настоящий вальшгас.

Так вот почему они такие… — подумалось ей, и Оля с уважением посмотрела на возвышающегося над ней парня. И, правда, здоровый. Пожалуй, даже больше Тумана будет.

— А теперь бегом, — скомандовал курсант, и они побежали. Оля отстала через пару минут, планируя по пути свернуть не туда и затеряться. Куда там.

— Эх ты… малохольный… — неодобрительно проворчали парни, подхватывая ее под локти и поднимая в воздух. Дальше они бежали, а она висела между ними.

— Жыргхва, — выругался парень, когда они уткнулись в спины курсантов. — Опоздали. Твои на другом конце. Не доберешься уже. Ладно, давай с нами, — принял он решение. — Авось, наставники не заметят.

И они приткнулись в задние ряды.

— Не видно тебе, бедолаге, — посочувствовал один из ее провожатых.

— Но в первый ряд не поставим, спалишься, — возразил второй.

— Ладно, я тебя подниму, как король появится, — предложил первый.

— Нет-нет, — не согласилась девочка, боясь, что ее раскроют: — Не надо.

Парень пожал плечами, настаивать не стал, и происходящее в военном парадном зале она могла воображать по репликам парней.

— О! Высочества выходят. С Шестого начали.

— А Седьмой и Восьмой?

— Вот дурной! Они же курсанты. Им сегодня честь академии защищать, а не корону представлять. Вот когда выпустятся, тогда будут полноценными высочествами.

— Пятого ожидаемо нет.

— А говорили, что приедет… — разочаровано протянул кто-то.

— Не сыпь пепел зря. У него дела поважнее нашей пьянки. Попробовал бы сам строить мокроносов, — тут же нашлись заступники.

— Четвертый! — донеслось с почтением, и сердце девочки бешено забилось. Отец! Захотелось плюнуть на все, выбраться из строя, кинуться, признаться во всем и… позволить ему решить проблемы. Но она лишь крепче стиснула зубы.