Стихийница - Екатерина Александровна Боброва

— Третий, куда мы без него, — едко обронили рядом.

— Тише ты, — одернул кто-то смельчака, — услышит еще!

— И Второй не приехал, — пожаловался другой парень.

— У него какая-то заварушка на западе, — проявил осведомленность один из курсантов, — а своих парней он не бросит. Я по окончанию хочу к нему, может, возьмет. Мир посмотреть, денег заработать.

— А мне без Асмаса жизни нет, — возразили слева, и Оля мысленно его поддержала.

— Первый. А вот и ассара. Думал, не придет. Слышал, она здорово сдала после исчезновения дочери.

— Не пепли. Ассара сильнее нас всех вместе взятых. Если ты забыл — она вообще из чужого мира, а вон как поднялась. Да и Шестой не устает повторять, если бы не она — ему бы не то, что королем стать, а вообще не выжить было бы. Да и куда без нее и без женского факультета, наши они теперь… Вон на играх последний раз как сражались… Прям огонь.

Девочка задохнулась, ощущая, как внутри все пылает от боли. Дернулась — выйти вперед, но парни намертво загородили ей путь.

— Все, сейчас его величество выйдет. Тише все! — одернул их староста, а ее сзади придержали за плечо, вернув на место.

Поздравительную речь его величества Оля слушала как в тумане. Невыносимо жгла мысль о том, что где-то там — рукой подать — ее семья, а она связана обещанием и не может открыться им…

После речи она, срывая горло, кричала вместе со всеми:

— Академия — сила!

Курсанты — мощь!

Пламя — лучшее, что обретешь!

И старательно моргала, прогоняя набежавшие слезы.

— О! Награждения пошли, — оживились парни, приосанились, желая услышать собственное имя.

— Интересно, Илью назовут? — спросил кто-то после очередного взрыва аплодисментов.

— Думаешь, за парад с кастрюлями ему отменят лучшие результаты экзаменов? — недоверчиво хмыкнули рядом.

— Не-е, — уверенно протянули слева, — сначала наградят, а потом накажут.

И все дружно согласились. А Оля поняла, что еще немного и не выдержит. Имя брата словно по голове ударило — аж зашумело в ушах.

— Забыл, мне наставник попросил кое-что сделать, — выдохнула она, сглатывая вставший в горле ком и начала пробираться к выходу. На нее недовольно нашипели, но выпустили.

В пустом коридоре она перешла на быстрый шаг, свернула в первый же закоулок, накинула невидимость и практически бегом устремилась дальше от зала.

Глава 14

— Ты чего крутишься? — спросил Лексар. — Думаешь, нас за шутку с кастрюлями сразу накажут?

— Не, — мотнул головой Иль, продолжая вертеть головой и к чему-то прислушиваться. — Неспокойно как-то. Словно произойти что-то должно. Что-то нехорошее, но нужное. Дурацкое чувство, — признался он, вглядываясь в лица курсантов. — Словно потерял что-то… Скребется на душе.

Он так увлекся, что чуть не пропустил собственно имя.

— Иди уже, — пихнули в спину друзья.

— Твой наследник вырос-то как, — одобрительно произнес Третий, глядя на приближающегося племянника. — И ожидаемо лучший на курсе. Весь в отца.

Юля ответила тяжелым вздохом. Лицо сына ни могло не напоминать о той, о ком все время болело сердце.

— Не переживай, она вернется, — понимающе сжал ее ладонь муж. — Огонь только вчера подтвердил, что жива и намекнул, что мы скоро встретимся.

— Только не уточнил, когда. А для него скоро — это еще год может быть, — покачала головой Юля, но стерла печаль с лица, тепло улыбнувшись сыну. Это его праздник, и он должен знать, как она им гордится.

— Слушайте, а вам не кажется, что задохлик похож на Илью? — спросил вдруг один из десятикурсников, вглядываясь в лицо повернувшегося к ним с наградой курсанта.

— Точно! — подтвердил второй, и все дружно обернулись на то место, где еще недавно стоял шестикурсник.

— А где он? — растеряно уточнил у товарищей парень.

— Сказал, дела какие-то, — ответил один из стоявших в заднем ряду, пожимая плечами.

— Дела? Сейчас? — недовольно нахмурился тот. — Да и странный он какой-то. Мелкий. Щуплый.

И он принялся пробираться к выдоху.

— Удрал! — выплюнул зло, обозрев пустой коридор.

— Думаешь, не наш? — озабоченно уточнил один из последовавших за ним парней.

— Думаю, что я не помню никого с шестого курса, кто походил бы на Иля, — сердито вымолвил тот.

— А я еще воду в нем почуял…

— Шпион? — спросил третий. — Доложить бы надо…

— Нет, — мотнул головой первый, — сами разберемся. Если и шпион, то какой-то… недоделанный. О таком и докладывать стыдно. Лучше сами изловим, долго он все равно от нас бегать не сможет.

И парни одобрительно закивали.

Оля с замиранием сердца толкнула высокую дверь, скользнула в образовавшуюся щель и быстро прикрыла за собой створку. Все! Она добралась. Можно снимать невидимость.

Тронная зала тонула в полумраке — свет падал лишь из высоких окон. А еще здесь стояла глубокая, почтительная тишина. Блестел надраенный пол, в воздухе пахло мылом — зал был подготовлен для завтрашнего чествования.

Оля на цыпочках, чтобы не нарушать стоящую тишину, двинулась к трону. Она смутно помнила эти полуколонны на стенах. Роспись. И вот этот черный, обугленный до спекшегося пепла кусок стены. Замерла почтительно. Легонько коснулась пальцами. Наверху, едва заметно отливая алым, виднелась надпись: «Стихия любит своих детей, но гнев ее страшен». Оля поежилась, ощущая, что она и может вызвать этот самый гнев.

«Я лишь взгляну на то, что нужно украсть», — решила она, поворачиваясь к трону, но ноги словно к полу приросли.

«Я буду сильной, — напомнила себе Оля, добавив с гордостью: — Как мама».

В полумраке трон казался сгорбленным стариком, и она обошла его по дуге. Поисковик показывал, что ей надо в туннель, скрывавшийся за троном.

У входа девочка активировала еще один артефакт, раздавив алую капельку на подвеске, и ее окутала розовая волна.

«Мы достали каплю крови члена императорской семьи, — в голосе Упыря звучала гордость, — так что защита тебя пропустит».

А если нет? Оля с сомнением покосилась на темноту прохода.

— И что застыла? — спросили внезапно с ехидством. — Защита и так тебя пропустила бы. Можно было кровь Пятого не тратить.

Похолодев от ужаса, девочка повернула голову вправо. Опершись о стену и выставив колено в независимой позе, стояла она сама — ошибиться было невозможно. Луч из окна как раз падал на лицо, подсвечивая длинную гриву алых волос. Незнакомка повернулась к ней, и стало видно, как по коже, пробегая, мерцают красные линии, а глаза светятся двумя золотыми точками.

— Шагай давай, — приказала ей огненная Оля, отлипнув от стены и шагнув ближе. Она несла с собой волну тепла, запах жара