Медь и серебро - Наталья Брониславовна Медведская

Ольга вздрогнула: осознав, что её молчание затягивается.

– Он шёл за мной. Сейчас выйдет из школы, – севшим голосом произнесла она.

– Хорошо. А ты чего такая заторможенная? С тобой всё в порядке.

Кивнув, Ольга, не поворачиваясь спиной к Каберской, стала медленно отступать.

– Всё нормально.

– А по тебе не видно. Будто привидение увидела. – Аврора махнула рукой. – Если ты об этом, – обвела она пальцем вокруг своего лица, намекая на внешний вид, – то скоро восстановлюсь. Я долго болела.

– Понятно. Всего вам доброго. До свидания, – промямлила Ольга, всё также пятясь. Отойдя шагов на двадцать, взяла себя в руки, развернулась. Едва удержалась от желания припустить изо всех сил, чтобы быстрее скрыться от ужасного существа.

Пока шла, размышляла об увиденном. Внешний вид матери и самого Максима как-то связан с голодным духом. Но как? И почему они оба так изменились? Что такого сделала Аврора Каберская, что привлекла к себе столь ужасного прето-лока? В чём виноват сам Максим? Но рядом с ним сейчас нет никого – значит, дух связан только с его матерью.

Погрузившись в думы, Ольга не заметила, как дошла до дома. Едва умывшись и выпив воды, сразу бросилась листать книги. В первой ничего похожего на сегодняшнего духа не отыскалось и лишь во второй в самом конце нашла сходное изображение. Редкий вид прет, питающихся эманациями убийства невинного, разрушения души и самоубийства плоти. Получалось, Аврора Каберская не только пыталась покончить с собой, разрушить этим свою душу, но ещё повинна в гибели не рождённого ребёнка.

Прихватив книги, Ольга отправилась к наставнику. Ей нужно было срочно с ним посоветоваться.

Выслушав красочное описание духа, Данила Сергеевич погрузился в чтение.

Ольга успела пообедать наваристым борщом, выпила чаю с бубликами, убрала за собой, а наставник всё читал. Он закончил, когда она уже устала ждать и собиралась побродить по саду.

– Я сейчас сделаю пару звонков своему другу Архипу Павловичу, а потом мы с тобой побеседуем.

Кое-что из разговора двух профессоров философии, Ольга и так поняла, но хотелось выслушать наставника.

– Оказывается, самые сильные прето-локи те, что питаются совокупной энергией убийства и самоубийства. Их отличительная черта глаза, трижды меняющие цвет, лица в струпьях и более крупные тела. Убийца связан тонкой нитью не только с претой, но и с жертвой, она обрывается лишь на сороковой день после смерти. Кроме того дух таскает с собой доказательство убийства, конечно не в физическом воплощении, а в виртуальном. Если ты думаешь, это для того, чтобы помочь в изобличении убийцы, то ты ошибаешься. Вид способов и орудий убийства для него особое наслаждение, дополнительная подпитка. Но для тех, кто их изгоняет отличная подсказка. И так, что мы имеем? Ты сказала: прета держал в руке пузырёк с жидкостью?

Ольга кивнула.

Данила Сергеевич продолжил:

Каберская, вероятно избавилась от ребёнка, выпив какое-то абортирующее средство. Раз эмбрион немаленький, то сделала она это на большом сроке. Дальше пойдут догадки и предположения. Но раз с нею голодный дух убийства и самоубийства, то вскоре она пожалела о содеянном и попыталась покончить с собой. Её прета необычайно силён, поэтому она быстро теряет силы и физическое здоровья. И может быть, тут лишь моя гипотеза, раз Каберская раскаивается, то сбивает прето-лока с его волны питания, поэтому он старается взять у неё как можно больше энергии. Искреннее раскаяние – сильная штука может отвратить духа, выдворить его из нашего мира. Но Аврора может не успеть до этого, погибнет раньше. Я считаю тебе необходимо пообщаться с её сыном.

Ольга скривилась. Меньше всего она желала разговаривать с Максимом.

Видя выражение её лица, Данила Сергеевич хмыкнул:

– Придётся. Только он может объяснить точно, что происходит сего матерью. Тогда будет понятно, сколько у тебя времени. Необходимо убедить и парня, и его мать на обряд изгнания.

Вспомнив зловещего, кошмарного духа, Ольга поёжилась.

– Неужели мне придётся этим заниматься всю жизнь? Разве я виновата, что вижу прет?

Данила Сергеевич спокойно поглядел на воспитанницу.

– Ты ни в чём не виновата. Только вот кому много даётся, с того много спросится.

– Я этих способностей не желала, их трудно назвать даром. Дар – это когда подарок. А мне достались пугающие неприятные умения.

– Но эти умения возлагают на тебя исключительные обязательства: спасать людей и помогать им. – Наставник помассировал ноющие виски. – Поверь, я меньше всего хочу, чтобы ты этим занималась. Если бы я мог, то забрал бы твой дар. Понимаю, как тебе тяжело. Но есть один выход.

– Какой? – глаза Ольги округлились.

– Сделать вид, что ты не видишь духов и спокойно жить дальше.

– Но как? А если Каберская умрёт? Я буду чувствовать себя виноватой.

Данила Сергеевич улыбнулся. Погладив гладкую макушку, хмыкнул.

– Вот ты и ответила, придётся ли тебе заниматься изгнанием? Твоя совесть не позволит оставить человека в беде. – Поднявшись со стула, он прижал голову Ольги к своей груди, погладил по волосам. – Ты не одна, я всегда окажу любую помощь. Пусть прозвучит пафосно, но по-другому не скажешь: теперь это твоя миссия на земле.

Ольга пробормотала ему в рубашку.

– Я уже поняла: мне не отвертеться.

– Точно.

Глава 8(часть2)

***

«Звучит красиво: миссия. Только вот я забыла сказать наставнику, что Аврора Каберская мать Максима, который вместе с его подельниками испортил мне школьную жизнь. Почему я должна помогать им? Это ведь Аврора воспитала сыночка уродом. Разве она не заслужила того, что с ней происходит? Это ведь возмездие. Она расплачивается за убийство младенца и за собственное самоубийство. Почему я должна вмешиваться и спасать её? А как же тогда расплата – думала Ольга, вертясь с боку на бок на кровати. – Одно дело убрать прето-лока от моей матери, обезвредить её, чтобы она перестала разбивать семьи, или удалить духа, превращающего жёсткого человека в жестокого, как в случает с Назаром Алексеевичем. Это как забрать нож и вручить ему муляж. Тут другое дело. Завтра же поговорю с Данилой Сергеевичем. Может, всё оставить как есть?»

Перед её мысленным взором возникло измученное лицо Максима, а потом его матери. Ольга шумно вздохнула.

«Чёрт! Как же сложно. Каберский явно беспокоится о матери, сам на себя не похож. Да и Аврора сильно раскаивается в содеянном, раз решилась на такой страшный грех, как самоубийство. Что