Медь и серебро - Наталья Брониславовна Медведская

если она не выдержит напряжения и укоров совести и всё-таки сведёт концы с концами? Тогда я буду винить себя. Могла помочь, но из-за обиды на Максима не захотела. Решено! Завтра же пообщаюсь с Каберским. Ещё неизвестно захочет ли он слушать и поверит ли мне».

Рано утром, перед занятиями Ольга, не выспавшаяся и сонная, появилась на пороге дома наставника. Он как раз делал зарядку во дворе. С виноградной беседки, под которой он отжимался, капала роса. За ночь много влаги на копилось на больших листьях «Изабеллы». Чуть позже поднимется ещё тёплое осеннее солнце и высушит росу, а пока она стекала на плитки двора, попадая и на разгоряченную упражнениями кожу Данилы Сергеевича. Для своих сорока шести лет он выглядел подтянутым, крепким и стройным. Вскочив на ноги, наставник удивлённо уставился на Ольгу.

– Что случилось, ты плохо выглядишь. Заболела?

Ольга помотала головой.

– Я здорова. Просто не спала почти всю ночь.

– И что тебе мешало?

– Мысли. Наставник, вы мне говорили, что прет к человеку притягивают пороки. Верно?

– Правильно.

– А ещё объясняли, что люди должны отвечать за свои дела и поступки.

– Точно.

– Если кто-то плохо поступил, то должен за это расплатиться. Закон кармы.

– Конечно

– Раз так, то прето-локи и есть та самая карма. Люди, привлёкшие их к себе плохими поступками и преступлениями, получают наказание за свои грехи.

Данила Сергеевич набросил рубашку на влажное от пота тело.

– Всё так как ты говоришь, но есть одно но… голодные духи ненасытны. Они не останавливаются на наказании, спустя время продолжают уже вредить и тому, кто их притянул к себе, и тем, кто поблизости. Они расползаются как плесень, отравляя окружающую среду. Но важнее другое, помогая избавиться от прет, ты не только чистишь мир, ты борешься за души людей. Борьба за душу важнее всего.

Ольга нахмурилась.

– Не понимаю.

– Поясню. Ты избавила свою мать от голодных духов, и она перестала крушить чужие семьи. Неизвестно сколько бы беды она ещё натворила, если бы ты не остановила её. Но более наглядный пример Аврора Каберская. Судя по её прето-локу, олицетворяющему убийство и самоубийство, она уже покушалась на свою жизнь. Раскаявшись в убийстве, она не хочет жить. И что-то подсказывает мне, Аврора не остановится. Голодный дух толкает её снова совершить самый тяжкий грех. Сделав это, она погубит свою душу. Борьба идёт уже не за бренное тело, а за душу. Поэтому мы должны остановить Аврору, для этого и надо отправить прету в его мир. Не нам судить Каберскую, так или иначе ей придётся отвечать за свои деяния, жить с тяжким грузом на сердце. Важно то, что она раскаялась.

– Мы должны остановить? Вы хотите присутствовать на обряде?

– В этот раз обязательно. Я должен подстраховать тебя. Не хочу пугать, но этот голодный дух очень редкий и самый сильный из всех. Я побеседовал с Яриным…

– А… это тот профессор философии ваш друг Архип Павлович.

– Он самый. Меня здорово зацепила внешность духа Каберской. О нём мало записей. Я лично отыскал пару-тройку строчек и всё, но одна фраза встревожила не на шутку. Этот прета по иерархии один из высших духов. Способен навредить человеку, изгоняющему его. Нанести царапины или даже раны. Созвонившись с Яриным, попросил рассказать об этом духе всё, что он знает. Архип посоветовал держаться от него подальше. Оказывается, не все шаманы отваживались на изгнание этого духа. Преты самоубийц с белыми словно слепыми глазами и убийц с алыми не так опасны, как этот. Поэтому я буду с тобой. Пока не найду нужную партию колокольчиков для себя, мы не будем проводить обряд.

Глаза Ольги округлись.

– Но вы же не видите духов.

– Ну и что? Я отзеркалю твои действия. Пусть я не вижу, но дух-то меня почувствует и колокольчики услышит.

Ольга вспомнила слова о цвете глаз прет и особенностях их внешнего вида. Ахнув она, закрыла рот ладонями.

Данила Сергеевич встревожился.

– Что такое?

– Я вспомнила мальчика на костылях из больницы. Раз возле него обретался прета самоубийц, то получается, пацан пытался покончить с собой?

– Выходит так.

– Это меня беспокоит. Но сильнее волнует то, что моя мамаша оказывается не просто разлучница, она ещё и убийца. Помните, я рассказывала о тщедушном маленьком духе с красными глазами?

Данила Сергеевич хлопнул себя по лбу.

– Точно! Совсем упустил из вида.

– Он был небольшой и полудохлый, но сопротивлялся до последнего. Я его еле выдворила.

– У него не было подпитки, но он явно с твоей матерью давно. Много лет назад она совершила то, что можно назвать убийством. У преты что-то в руках было?

Ольга задумалась.

– Да. Я решила: это овальный сгусток тумана. Толком не разглядывала. Чем-то похоже на большую куколку гусеницы, только не коричневую, а белую.

– Хм… Что же это такое?

Ольга поёжилась.

– Жуткое чувство. Вдруг понять: собственная мать – убийца.

– Скорее всего, теперь уже и не удастся выяснить, в чём Лидия виновата.

Из распахнутой двери дома до них донёслось дребезжание будильника.

Ольга всплеснула руками, вспомнив о времени.

– Сколько уже?

Данила Сергеевич улыбнулся.

– Не паникуй. Успеешь даже позавтракать, только семь утра. Значит так. Постарайся поговорить с Каберским, донеси до него всю серьёзность ситуации с матерью. Если парень не послушает, придётся побеседовать с Авророй, но лучше сначала с её сыном.

– Ладно, – вздохнула Ольга, не представляя, как она подойдёт к Максиму и что скажет.

Позавтракав с наставником, она помчалась в школу. На каждой перемене собиралась приблизиться к Каберскому, но он как нарочно был не один. Ольга уже хотела отложить разговор на следующий день, как услышала: Максим снова поедет домой с матерью.

Соня Колоскова попеняла ему.

– Макс, это уже ни в какие ворота… Ты совсем от нас отбился. Всё нянчишься со своей мамочкой?

Максим скрипнул зубами.

– Не лезь не в своё дело!

– Грубиян! – фыркнула Колоскова. Забросив лямку рюкзака на плечо, ринулась на выход.

Полина Кухтова попыталась подлизаться к Каберскому, но он её чуть ли не матом послал.

Ольга дождалась, когда в классе они остались вдвоём. Шагнув к нему, негромко произнесла:

– У меня к тебе серьёзный разговор. Только не здесь, выйдем на улицу.

Максим поднял голову.

– Что-то новенькое. Сама ко мне обратилась. Ну пошли.

Он встал. Ольга отправилась следом.