Твоя наследница - Рина Беж

тем самым его «любимым» товарищам, которых он обокрал и кинул. Уверен, как только посылка будет доставлена по адресу, мы о Зубкове больше не услышим.

— Гарантировано, — поддакивает начбез.

Поскольку охрана Юли докладывает о каждом перемещении, то успеваю застать ее еще в салоне. Оказывается, Владик, дурнина неугомонная, не придумывает ничего лучше, чем позвонить ей с угрозами и требованием денег. Тех самых накоплений в банке, что она приготовила для покупки нового салона.

— Соглашайся, — произношу одними губами, потому что моя сообразительная девочка включает громкую связь.

Прижимаю к себе ее дрожащее тело и целую в затылок.

Еще немного, маленькая, мысленно прошу у нее терпения, и мы возьмем этого урода.

— Да, я все поняла. Никому ни слова. Еду в банк прямо сейчас, — произносит Юля, медленно кивая на каждое слово. — Я все сделаю, Влад, обещаю. Дай только ее услышать. Прошу тебя. Хоть на минутку.

Нутром чую, как кайфует мудак, что его уговаривают, что его боятся.

И сжимаю кулаки.

Нет, все-таки придушу тварь. Хоть немного, но сделаю. Вот только успокою Юлю и сразу поеду в его нору.

Парни там, рядом. Ждут отмашки.

Но я хочу сам.

Своими руками. А еще хочу, чтобы дочка меня одним из первых увидела, когда будет захват, чтобы не испугалась из-за незнакомых больших вооруженных дядек еще сильнее.

— Мамочка, я тебя очень люблю, — робкий голосок сокровища, слегка искаженный динамиком, режет словно скальпелем.

Сжимаю челюсти до скрипа зубов.

Вот тебе, бл…, мужики не плачут. С..ка… неимоверно сложно.

— И папочку люблю. Ты ему скажи. Только обязательно…

Последние слова долетают уже глухо. Зубков явно уходит в соседнюю комнату, потому что слышится хлопок двери и щелчок запора.

А дальше короткие гудки.

И следом тихий всхлип Юли.

Первый.

За все время, что шел разговор, она не издала ни одного жалобного звука. Умница моя, постаралась не показать ни мудаку, ни дочери, как расклеилась.

— Послушай меня, маленькая, — приподнимаю за подбородок зареванное лицо с искусанной до крови нижней губой. И за это долговязая тварь ответит. — Амина будет дома самое позднее, через пару часов. Слышишь меня? Обещаю.

Стираю крупные слезинки, прочерчивающие дорожки по горячим щекам.

— Давид…

— Тш-шш, всё хорошо. Все под контролем. Ты, главное, не волнуйся и жди нас. Ладно? И еще, сделай для меня одну вещь.

Решаю переключить Юлю немного на другое, хоть и понимаю, что это вряд ли выйдет.

— Поезжай домой. И закажи на нас троих много-много самой вкусной и вредной еды. И обязательно торт шоколадный, самый большой, который дочка любит, и мороженое с клубникой. Договорились?

— Да, хорошо, — согласно кивает малышка.

Стирает кулачками слезы, явно стремясь взять себя в руки, и добавляет:

— Я все сделаю. Ты только ее привези.

* * *

Операция по освобождению заложницы, которой является моя шестилетняя дочь, проходит как по нотам. Но лично для меня все равно жутко медленно, нервно и напряжно.

Это за себя не страшно. Пожил уже, как говорится. А за сокровище ссыкотно. Она маленькая совсем, чистая, ранимая, открытая, доверчивая. И вот какой-то мудак без зазрения совести топчет в ней это светлое и доброе своими погаными грязными лапами.

Можно ли такое забыть и простить?

Вот уж хренушки.

Возле квартиры, где засел ушлепок, оказываюсь через двадцать минут. Парни давно здесь в полном составе. Экипированы, вооружены и готовы к любым неприятностям.

Я тоже готов, собран и хладнокровен по мере сил.

— Ну что? Поехали? — уточняю у Макса, командующего операцией.

— Давай.

Получаю отмашку и скидываю Юле смску, что она может звонить Зубкову и назначать встречу. Естественно, Котова никуда не поедет, но спровоцирует Влада выдвигаться за деньгами, которых он так жаждет.

Ведь главное: любым способом выкурить поганца из дома, где держат Амину.

Мудак, явно прошаренный, соглашается не сразу, вначале требует включить камеру и продемонстрировать «деревянные». Но и тут все срабатывает, Юля показывает то, что привез ей Иван.

Начбез у меня с головой, не только парней умеет гонять, но и думает за троих. Это он еще в офисе предложил подстраховаться и захватить всю наличку, что лежит в сейфе.

Не зря. Та пригождается очень кстати.

А дальше наступает самое сложное — снова ждать.

Время растягивается, словно кисель. Включаем с парнями обратный отсчет, медитируя, что вот-вот услышим поворот ключа в личине.

Минута…

Пять…

Девять…

Нервы на пределе.

Семнадцать…

— Давид Дамирович, может, все же бронник, — шепчет сбоку Макс, кивая на припасенную для меня защиту.

— Нет, и так нормально, — отмахиваюсь, прислушиваясь к тишине.

Двадцать три…

Долгожданному шороху радуемся, как дети, звучно выдыхая и тут же замолкая.

Неужели эта улитка собралась?

Да. Он.

Тело напрягается пружиной, готовое к старту в любой момент. Но торможу сам себя, прекрасно понимая, что спешить нельзя. Я не спец, как мои ребята, поэтому действовать буду только после их команды. Сейчас они — главные, а я — на втором плане.

— Дверь за мной запри, — буркает Зубков кому-то, находящемуся в квартире. Из-за высоких потолков слышимость в подъезде прекрасная. — И не вздумай открывать, пока не позвоню.

— Хорошо… Только ты это, Владик… Постарайся побыстрее, ладно? Вдруг она заревет или еще чего. Я с детьми не знаю, что делать, — раздается женский шепот. — А соседи тут шум не любят, опять по батареям стучать начнут.

— Заревет, воды ей дай. Попьет и успокоится, — следует «умный» ответ.

Я тебе, мля, сам воды дам, ссобака, смотри, не захлебнись.

Обещаю мысленно, медленно и глубоко дыша.

Терпение, Дав, терпение.

Пытаюсь найти в себе то, чего обычно было в достатке, но теперь куда-то подевалось.

Хлопок, пара оборотов ключа в личине, а затем топот ног. Пиликанье домофона, скрежет закрывающейся подъездной двери.

— Клиент вышел, принимайте и ведите до пункта Б, там пакуйте и на базу, — передает в рацию Серега.

— Принял, — раздается четкий ответ спустя секунду. — Вижу. Работаем.

— Ну, а теперь и мы, — ухмыляется Макс, отталкиваясь от стены.

Идем друг за другом. Я в хвосте, как приказано.

Хватает двух минут, чтобы вскрыть картонный замок и попасть внутрь. Еще минута, чтобы угомонить завопившую подельницу Зубкова. Дальше, практически без шума.

Говорю же, работают профессионалы.

— Привет, сокровище! Ты меня ждала? — спрашиваю у дочки, первым заходя в интуитивно выбранную комнату. В глаза сразу бросается ключ, воткнутый в личину, потому и двигаюсь туда.

Амина сидит на каком-то продавленном старом диване, свернувшись клубочком и обняв колени. Глазенки красные, носик опух, но видимых повреждений нет.

Выдыхаю.

— Папочка! — срывается с места моя девочка и, повиснув на шее, крепко обнимает ее двумя ручонками.

Прижимаю худенькое тельце