Токсичные желания - Надя Брекель

— Ура! — Боди встает со своего места и подпрыгивает.

— Ладно, Медвежонок Боди. Иди выброси свою тарелку, а я через минуту поднимусь и помогу тебе почистить зубы

— Хорошо, — радостно говорит он.

Как только он скрывается из виду, я смотрю на Эбигейл.

— Спасибо, это могло бы продолжаться дольше, чем я хотел.

— Без проблем, — говорит она, глядя в свою тарелку.

— Тебе не нравится пицца? — Спрашиваю я. Она съела половину одного ломтика, но второй так и остался нетронутым на ее тарелке.

— Нет, она вкусная. Просто я не настолько голодна. — Она поднимает тарелку и наклоняет ее ко мне. — Хочешь съесть второй кусочек?

Я поднимаю свою тарелку и протягиваю ей, чтобы она переложила пиццу. Она снова откусывает маленький кусочек пиццы, медленно пережевывая. Я откусываю еще один большой кусок. Секунду мы сидим в тишине, прежде чем она спрашивает:

— Так что именно произошло сегодня?

— Пока мы были в отпуске, прорвало трубу, и затопило всю нашу кухню. У нас деревянные полы, поэтому им придется заменить полы и сантехнику. Не уверен, сколько времени это займет, но предполагаю, что около трех недель, если все пройдет гладко.

— У меня все вещи в чемодане. Я могу просто вернуться в родительский дом. Я не хочу...

— Нет, я не х... — я замолкаю, прежде чем понимаю, в чем тоже собираюсь признаться. Я перевожу дыхание и перефразирую то, что собиралась сказать. — Я же сказал тебе, что все в порядке. Плюс, твоим родителям не покажется странным, если ты вернешься туда после того, как отсутствовала целую неделю?

Она пожимает плечами:

— Возможно, но в любом случае их это не волнует.

Я вижу это по ее глазам. Именно ее глаза выдают все эмоции, и с такими глазами она должна была бы загораться, когда речь заходила о ее родителях, но словно кто-то взял булавку и уколол ее ею, лишив всякой надежды, которая когда-либо существовала в ней.

— Я дал Джошу слово, так что ничего страшного. Ты даже можешь остаться в главном доме, если хочешь, — я указываю на лестницу. — У меня есть еще одна комната на втором этаже. Я знаю, что в той квартире тесновато, так что это не будет проблемой.

— О нет, я более чем счастлива находиться в этой квартире. Я буду чувствовать себя навязчивой, если останусь в главном доме. К тому же, я бы не хотела, чтобы твой сын думал, ну, ты знаешь.

— Подумал о чем? — Я морщу нос, глядя на нее.

— Ну, знаешь, думал, что мы встречаемся. Я не уверена, что ты ему сказала.

— Я сказал ему, что ты друг моего брата и я помогаю тебе. — Что было правдой. Я не возражал показывать ее ему. Прошло много времени с тех пор, как рядом со мной была девушка, которая была здесь не только по моим надобностям или просто на выходные.

— О. — Она посмотрела вниз, и там снова были эти печальные, мать их, глаза. Что случилось с этой девушкой? Почему она была такой грустной? Это заставило меня задуматься, какое детство у нее было?

— Спасибо за ужин. — Она отодвигает свой стул, и мне приходится заставить себя не пялиться на ее задницу. У нее было идеальное тело. Она была невысокой, но весь жир был в нужных местах. И если бы она была высокой, акцент был бы больше. Может быть, бог создал ее невысокой, потому что эту идеальную задницу было бы труднее игнорировать, если бы она была на гигантском женском теле.

— Не за что.

— Пожелай Медвежонку Боди спокойной ночи, когда будешь укладывать его спать. — На ее лице появляется веселая улыбка, но она тут же исчезает.

То, как она это сказала, заставило мое сердце немного разбиться. Она говорила мягким, низким тоном, как будто хотела, чтобы родители укладывали ее спать.

— Обязательно. — И с этими словами она вышла из кухни и прошла через заднюю дверь в квартиру. Я бездумно жевал оставленную ранее корочку, размышляя о том, что это, возможно, не самая лучшая идея, но мозги в штанах игнорировали мозги в голове, и чувство в животе сегодня тоже не получало никакого признания. Я продолжал жевать черствый, белый хлеб, уставившись в пустоту.

Утром направляясь на кухню, я услышал лязгающие звуки. Было семь тридцать утра. Она уже готовила?

Первым, что я увидел, была ее задница. Она покачивала ею из стороны в сторону, слушая песню, ревущую в наушниках. Даже отсюда могу сказать, что это песня Мэрайи Кэри. Я уставился на ее зад, загипнотизированный, как будто кто-то ввел в мое тело наркотики, чтобы я физически застыл на одном месте и не двигался, даже не моргал

Господи, помоги мне, я попаду в ад.

На ней были штаны для йоги и майка. Она все еще была в теннисных туфлях. Меня не шокировало, что она встала, чтобы пробежаться или позаниматься утром. Я знал, что такое тело не формируется без ежедневных нагрузок. Она приподнялась на цыпочки, чтобы взять тарелку, и сбоку я увидел, как напряглись ее мышцы. У нее даже был пресс. Я был предан тренировкам даже в межсезонье, но эта девушка намного превзошла меня. И ей даже не платили за это. Она занималась спортом, потому что хотела. Ни одна девушка, которую я знаю, не вставала с рассветом и не посвящала себя тому, чтобы получить желаемое тело. Большинство из них просто хотели, чтобы я заплатил за подтяжку ягодиц, подтяжку живота или что-то еще, что, по их мнению, им было нужно.

Эта девушка работала над своим телом.

Я подхожу к ней и снимаю один из ее наушников.

— Доброе утро, — тихо говорю я. Она быстро моргает, глядя на меня своими глазами лани. Боже, на что были бы похожи эти глаза, когда она смотрела бы на меня снизу-вверх, обхватывая своими полными губами мой член.

Вот и все. Мне нужно было потрахаться. Может, позвонить Хайди было не такой уж плохой идеей, в конце концов, потому что все мы знаем, что звонить сейчас Наоми было бы странно. Она понятия не имела, что Эбигейл живет в моей квартире, но это было еще до того, как пришлось ремонтировать мою кухню.

Я схватил тарелку, которую она пыталась взять, а она продолжала смотреть на меня так, словно не была уверена, почему я помогаю ей и почему я так близко подошел к тому, чтобы сказать «доброе утро».

Черт, если бы я сам знал. Если подумать, то мы с ней никогда не были