Отель "У ведьмы", или ведьмы замуж не выходят! - Ксения Игоревна Власова

— Ладно, — пробормотала я и тряхнула волосами. — Результат я не гарантирую, я ведь самоучка, но помочь постараюсь.

Я подошла к Теодору поближе и, вздохнув, осторожно зачерпнула пальцами зеленую жижу. Она растеклась по коже приятной прохладой.

— Почему вы самоучка, госпожа Офа?

Я решительно нанесла жижу на рану Теодора. Тот поморщился, и я, чтобы отвлечь его, поддержала разговор.

— Там, откуда я, нет магии и ведьм.

Лишь произнеся это вслух, я поняла, как опростоволосилась. Шандор же предупреждал о том, что лучше молчать о своем иномирском происхождении! Я бы прикусила язык, но уже поздно.

— Вы…

Теодор не закончил фразу, она многозначительно повисла в воздухе. С каждой секундой тишина становилась все более драматичной, поэтому я торопливо проговорила:

— Да, слушай, я из другого мира! Но мне бы не хотелось, чтобы новость об этом разлетелась по отелю.

За окном раздался странный клекот, а затем хлопанье крыльев. Я даже не обернулась, ну мало ли, голубь потоптался по подоконнику и улетел. Я, не отрываясь, смотрела на Теодора, ловя его малейшую реакцию. Не знаю, чем конкретно мне грозит неумение держать язык за зубами, но я привыкла доверять Шандору. Этот негодник уже успел доказать, что на него можно положиться.

— Конечно, госпожа Офа, — Теодор серьезно кивнул. — Не волнуйтесь, от меня ни одна живая душа не узнает о вашем секрете.

Я с облегчением выдохнула, а затем, спохватившись, вновь потянулась к зелью. У Теодора нервно дернулась жилка на виске, но в остальном офицер держался молодцом. А вот у меня руки подрагивали. Интересно, здесь есть уголовная ответственность за оказание неквалифицированной медицинской помощи? Может быть, зря я полезла с несвоевременной инициативой?

Я опасалась, что одного пузырька окажется недостаточно, но зеленая жижа равномерно легла на рану. Теодор стискивал зубы все то время, что я возилась.

— Больно? — виновато спросила я.

Бледное лицо Теодора невольно настораживало. Надеюсь, я не делаю хуже…

— Нет, госпожа Офа. Все терпимо.

Я осторожно перебинтовала плечо Теодора чистыми бинтами и после этого вытерла выступившую на своем лбу испарину тыльной стороной ладони.

— Все, теперь нужно подождать до утра. Завтра повторим.

Теодор медленно встал с кресла, чуть повел плечом и, к моему удивлению, склонился в поклоне. Я растерянно замерла.

— Благодарю вас, госпожа Офа! — проговорил он, поднимая на меня уставшие глаза, на дне которых плескалась застаревшая тревога. Едва ли имеющая ко мне какое-либо отношение. — Я даже не думал, что вы решите мне помочь. Признаться, когда я узнал, что Фандор Фэйт — ваш любовник, я и вовсе подготовился к худшему.

Это к чему? К особо изощренному проклятию?

Я покачала головой и отошла в сторону, чтобы скрыть смущение. Впервые меня благодарили настолько искренне. Впрочем, нет, я не права. Тори и Шандор чуть ранее тоже высказались не менее горячо, чем Фандор. Кажется, мне удалось завоевать симпатию и доверие своих постояльцев.

На душе потеплело. Я была не самым общительным человеком. Интроверт по натуре, я не так часто заводила новые знакомства и еще реже — удачные. Но в этом мире почему-то все было проще. Здесь я ощущала себя на своем месте — необычное, немного пугающее чувство.

— Почему вы с Фандором враждуете? — спросила я, сворачивая оставшиеся после перевязки чистые бинты. — Понятно, что вы сражаетесь за разные армии, но вас как будто связывает нечто более личное.

Теодор усмехнулся, немного грустно и мрачно. В его обычно спокойном тоне и вовсе исчез всякий намек на эмоции, настолько невыразительно он прозвучал.

— Аристократов воспитывают в убежденности, что враг бесчеловечен и не достоин сочувствия. Ненависть, презрение, гнев — небольшой спектр одобряемых эмоций по отношению к неприятелю.

— Не похоже, что Шандор ограничивается только этими тремя составляющими.

Теодор кивнул. Он положил руки на спинку кресла, стоящего перед ним.

— Шандор мыслит шире своего брата. Говорят, среди близнецов зачастую один является лидером, а второй — верным последователем. Голова Фандора набита патриотическими лозунгами, и ему не хватает критического взгляда на жизнь, чтобы понять: мир состоит не только из черного и белого цветов.

— Есть и серый, — пробормотала я. — Да, кажется, я понимаю, о чем вы.

В Шандоре чувствовался дух противоречия и бунтарства. Не зря ему так сильно понравилась Тори, которая тоже любила идти против общества. Чего только стоила ее привычка носить юбку поверх брюк! Или смелость, благодаря которой она призналась в «добрачных отношениях». Свободолюбие Шандора позволяло ему во многом отклоняться от тех правил, что навязывало общество.

Фандор же оказался более «правильным». Наверняка он и в детстве доставлял матушке меньше проблем, чем его брат. Вот только во взрослой жизни чересчур послушные дети приносят даже больше проблем, чем откровенные бунтари.

— А ты, — в лоб спросила я, — как ты относишься к Шандору?

Теодор чуть пожал плечами, и тут же поморщился от боли — забылся, видимо. Или рана уже начала заживать и меньше напоминать о себе?

— Я не считаю его врагом. Если и он начнет так думать, нам обоим будет проще. Но я сомневаюсь, что этот момент когда-нибудь наступит.

Теодор снова поклонился мне и направился к двери. Я, прикусив губу, смотрела ему в спину, а затем все-таки не выдержала:

— Ты покинешь отель уже совсем скоро, верно? Твоя плата подходит к концу.

Теодор обернулся и, столкнувшись со мной взглядом, спокойно согласился:

— Верно, госпожа Офа.

В душе скользкой змеей завозилась тревога — холодная и мерзкая, она будто мешала дышать.

— Вы с Фандором снова схлестнетесь, как только окажетесь на нейтральной территории?

— Да. Я постараюсь уйти незаметно (не из-за страха, а из-за нежелания снова проливать кровь), но этот мальчишка настойчив. Он буквально ходит за мной по пятам.

Мне стало откровенно не по себе. Теодор и Фандор. Оба мне нравились, и я не хотела, чтобы кто-нибудь из них пострадал. А ведь это, судя по всему, неизбежно.

Решение пришло мгновенно.

— В ту ночь, когда вознамеришься прокрасться в порт, дай мне знать. Я отвлеку Фандора.

Теодор с удивлением вскинул на меня глаза. На мгновение на его лице промелькнуло замешательство. Он оценивающе посмотрел на меня, будто ждал подвоха, а затем медленно разомкнул губы:

— Вы делаете это для меня или Фандора?

— Для вас обоих.

Долгую секунду Теодор ничего не отвечал, а затем снова склонился в поклоне, еще более низком, чем прежде.