Дикая любовь - М. Джеймс

— Надеюсь, это правда. — Я тяжело сглатываю, стараясь не выпустить наружу слишком много эмоций. Я не хочу плакать перед ней и не хочу, чтобы она видела, как мне трудно. Я еще не так хорошо ее знаю. Но в то же время сам разговор похож на протянутую руку дружбы. У меня никогда не было друзей, кроме моей сестры. Это похоже на начало шанса изменить ситуацию.

— Спасибо, — тихо говорю я ей. — Прости, что сначала я была не очень дружелюбна. Ты права, это трудно.

— Я знаю. — Катерина дарит мне еще одну из тех маленьких, ободряющих улыбок. — Пойдем найдем остальных. Она поднимает свой бокал. — Они подумают, что мы исчезли. — Она смотрит на меня: — Ты поймешь, что все здесь захотят помочь тебе, когда будет трудно. Мы все заботимся друг о друге, это мир, в котором мы живем.

Я следую за ней в гостиную. Я не совсем понимаю, что чувствую. Все оказались более гостеприимными, чем я ожидала, и я не думала, что Катерина, как никто другой, станет давать мне советы по поводу моего брака. Но в этом есть смысл, когда я думаю об этом. Она жена Виктора, а он знает Левина лучше всех. Господи, спасибо, что я сразу не послала ее!

Дать ему время. Это кажется таким простым советом.

Сделать это гораздо, гораздо сложнее. Все, что у меня есть сейчас с Левиным, это время. Но я не знаю, как лучше его использовать, чтобы сделать наше будущее таким, чтобы мы оба были счастливы.

17

ЕЛЕНА

Впервые с тех пор, как я приехала в Бостон, я еду домой, в новый дом, а не к Изабелле. Мы получили ключи сегодня утром, и я спросила Левина, стоит ли мне оставаться дома, ведь в дом перевезут все, мебель, которую мы выбрали, наши личные вещи. Он ответил, что нет, что мы наняли достаточно людей, чтобы справиться с этим, и что мне нужно завести друзей. У него были планы пойти потусоваться с Лиамом и Найлом, как только грузчики закончат.

Я понятия не имею, будет ли он дома или нет, когда я приеду. Я думала о том, чтобы отправить ему сообщение с полдюжины раз за то время, пока выезжала из поместья Макгрегоров, высаживала Изабеллу и подъезжала к дому, но не сделала этого. Я не была уверена, что надо так поступать. Приемлемо ли, между нами, давать понять, что кто-то из нас уже едет домой? Кажется, что так должна поступать семейная пара, но я до сих пор не знаю, что мы за семейная пара.

Думаю, никто из нас не знает.

Когда я выхожу из машины, в окнах горит свет. Я чувствую небольшой толчок в груди, как всегда, когда думаю о Левине, слышу его упоминания или говорю о нем. Проходя мимо охраны и вставляя ключ в замок, я задаюсь вопросом, исчезнет ли эта мысль когда-нибудь, либо по истечении времени, либо из-за того, что мне пришлось найти способ оставить ее в покое, чтобы не разбивать сердце снова и снова.

Я открываю дверь и ступаю внутрь. Это первый раз, когда я прихожу домой в этот дом, и, когда я снимаю обувь, гладкий деревянный пол прохладен под подошвами моих ног, я надеюсь, что мы останемся здесь. Мы сохраним все воспоминания, которые, я надеюсь, у нас появятся, если я дам нам время, как считает Катерина.

— Эй? — окликаю я, пробираясь по коридору и гадая, дома ли Левин или он просто оставил свет включенным, или это сделал кто-то из охраны.

— Елена? — Я слышу его голос из гостиной, немного размытый по краям, как будто он немного пьян. Я снова чувствую толчок в груди, вспоминая, как в последний раз видела его пьяным в гостиничном номере в Рио, и как прошла та ночь. Игра в "никогда и ни за что", которая переросла в нечто большее.

Я закрываю глаза от воспоминаний о его руках на моей маленькой неудобной кровати, о том, как мне было все равно, потому что все остальное было так хорошо, о том, как я пришла поговорить с ним на улицу, где вокруг нас витал запах дыма и шумел дождь, бьющий по мостовой, о том, как стена мотеля грубо ударялась о мою спину, когда он целовал меня.

Рио теперь кажется совершенно другим миром, местом, где мы были другими людьми. Я была кем-то более похожим на человека, которым, как мне кажется, я хотела бы быть, свободной, беззаботной и авантюрной, а теперь от меня ждут, что я снова стану той, кого знали все остальные.

Я знаю, что тогда я тоже была безрассудной. Я не задумывалась о последствиях своих поступков, во всяком случае, о возможных последствиях. Но впервые я жила моментом. Я не пыталась ничего делать, кроме как держаться за те краткие мгновения, которые я могла ухватить с Левином, и цепляться за слабую надежду, что, если мы проведем достаточно времени вместе, он поймет, как нам хорошо. Я и подумать не могла, что все обернется таким образом, желанием, чтобы он понял, как нам хорошо вместе, в то время как я ношу его ребенка и мы вместе живем в одном доме… живем… живем в браке. Я и представить себе не могла, что все так обернется.

Я медленно иду в гостиную, пытаясь подавить свои эмоции. Чтобы не думать о том, что сегодняшний вечер пройдет как та пьяная ночь в мотеле, хотя я знаю, насколько это маловероятно.

Левин сидит на диване, одетый так небрежно, как я его никогда не видела, в джоггеры и черную футболку, на его коже легкий румянец от выпитого. Он поднимает глаза, как только я вхожу в комнату, откладывает телефон и смотрит на меня, пока я иду к нему, останавливаясь на краю дивана.

— Я думала отправить тебе сообщение. Я не была уверена, стоит ли сообщать тебе, что я задержусь, или что я уже в пути…

— Ты не обязана. Но это не лишнее. Я не волновался, зная, что ты в поместье.

Не знаю, радует меня это или нет. Не то чтобы я хотела его беспокоить, но мне нравится, что он думает обо мне, гадает, когда я вернусь домой. Я надеялась, что, возможно, он как-то предвосхитит нашу первую ночь в новом доме,