Дикая любовь - М. Джеймс

Я еще даже не видела ее вживую. У меня нет времени на то, чтобы осознать все это и разглядеть, когда он распахивает дверь в спальню, не обращая внимания на то, как выглядит наше постельное белье или как расставлена мебель, потому что он несет меня прямо к кровати, вываливает меня на нее и идет за мной, его все еще одетое тело склоняется над моим, когда он задирает мою рубашку через голову.

— На тебе… слишком много одежды… — Я задыхаюсь, вцепившись пальцами в подол его футболки и потянув ее вверх. Я хочу снять ее с него, чтобы увидеть всю эту гладкую, мускулистую, покрытую татуировками плоть, и Левин с радостью подчиняется. В этот раз он не спорит, не переспрашивает, уверена ли я, не борется с собой, что делать дальше. Он без раздумий сбрасывает футболку, отбрасывает ее в сторону, своими руками стягивает джоггеры с бедер, и я задыхаюсь, когда его член вырывается на свободу.

— Ты ведешь себя так, будто это сюрприз для тебя, — говорит он с полуулыбкой на лице, наклоняясь ко мне, когда я тянусь к нему. — Не похоже, что ты не видела его раньше…

Его слова обрываются, когда я провожу рукой по его длине, чувствуя, как он горячо и сильно пульсирует в моей ладони, как сперма стекает по моей коже, а его бедра подаются вперед, впиваясь в мою руку. Все в нем сейчас наполнено отчаянием, все эти дни самоконтроля тают вместе с помутнением алкоголя, и одна из его рук обхватывает подушку рядом с моей головой, его дыхание становится коротким и быстрым.

Его голова опускается вниз, его лоб прижимается к моему, когда он целует меня, бедра продолжают двигаться навстречу моей руке, пока я глажу его. Мне нравится чувствовать его таким, твердым и нужным, и я хочу, чтобы это длилось долго.

Он выкрикивает мое имя, когда я выгибаюсь, направляя его между своих ног, и я слышу его шипение удовольствия, когда его набухшая головка прижимается к моему влажному входу, проскальзывая внутрь. Я мгновенно сжимаюсь вокруг него, тугая и желанная, и чувствую дрожь, которая проходит через него, когда он пытается не входить до конца сразу.

— Не слишком быстро, — шепчу я, отпуская его и проводя руками по его спине, чувствуя, как под моими прикосновениями напрягаются его мышцы. — Я хочу…

У меня нет времени сказать, чего именно я хочу. Его рот снова накрывает мой, его язык властно скользит в мой рот, когда он проникает глубже в мое тело, заполняя меня дюйм за дюймом, пока он делает именно то, о чем я просила, отдавая мне каждый дюйм медленно, позволяя мне чувствовать его. Я обхватываю его ногами, и это чертовски приятно.

— Это идеально, — шепчу я, выгибаясь, чтобы принять последний кусочек его тела, когда он проникает в меня так глубоко, как только может, и Левин стонет.

— Нет, это ты идеальная. — Он шепчет эти слова мне в волосы, его бедра начинают двигаться. Я чувствую, как эмоции сжимают мою грудь, но я отталкиваю их, хватаясь за его руки, готовясь к волнам удовольствия, которые накатывают на меня с каждым восхитительным толчком.

Я впиваюсь пальцами в его плечи, притягивая его к себе, желая ощутить горячее скольжение его кожи по мне, блеск пота, собирающегося между нами, то, как его грудь подхватывает и вздымается от дыхания, когда он сильнее вонзается в меня. Я хочу этого все время, того, что он заставляет меня чувствовать, этих моментов, когда он полностью принадлежит только мне и ничему другому. Я слышу, как он выкрикивает мое имя, его бедра вздрагивают, когда он полностью входит в меня и задерживается на мгновение, а затем внезапно освобождается, руки перекатывают меня на бок, и я стону от разочарования из-за внезапной пустоты.

— Недолго, Малыш, — пробормотал он мне на ухо, его твердое мускулистое тело выгибается позади меня, и он притягивает меня к себе, одной рукой скользя по моему бедру и поднимая его, когда он снова вводит в меня свой член. Другая его рука скользит под мою голову, обхватывая мое тело и поглаживая пальцами мою грудь, и это положение становится очень интимным.

Я знаю, что он делает это только потому, что пьян, что если бы он был трезв, то дважды подумал бы об этом, о том, насколько это интимно. Я чувствую его руки повсюду, его мускулистая масса прижимается к моей спине, когда он прижимает меня к себе, член медленно движется внутри меня, а рука, не касающаяся моей груди, скользит между бедер и начинает играть с моим клитором. Он перекатывает мою чувствительную, набухшую плоть между пальцами, заставляя меня задыхаться и выгибать спину от толчков удовольствия, которые он посылает через меня. Я уже на грани того, чтобы кончить снова, когда он вводит себя в меня так глубоко, как только может, и скрежещет по мне, удерживая меня на месте.

— О Боже, я… — Я задыхаюсь, когда он прижимает свои пальцы ко мне чуть более грубо, толкаясь бедрами вверх. Моя спина выгибается, и я снова вжимаюсь в него, когда кульминация начинает наваливаться на меня, поглощая меня, когда я чувствую, как его рот прижимается к моему плечу, а зубы хватают мою кожу. Я не хочу, чтобы это когда-нибудь прекратилось. Я не хочу, чтобы он когда-нибудь останавливался, и я слышу свой стон, когда он переворачивает меня на живот, бедра двигаются быстрее, когда он вколачивается в меня сзади, его пальцы все еще перекатываются по моему клитору, пока я кончаю на него, чувствуя себя как бесконечная приливная волна удовольствия.

— Черт, я не хочу кончать, черт, я не могу… — Левин стонет надо мной, наклоняется ко мне, прижимается ртом к моей шее, и я чувствую, как он напрягается и вздрагивает, одной рукой хватаясь за подушку рядом с моей головой, а другой за бедро, когда он начинает кончать, и я чувствую, как горячая волна заполняет меня.

Он остается в таком положении надолго, вдавливая меня в матрас, бедра двигаются резкими, быстрыми движениями, и я не хочу, чтобы он двигался. Я хочу, чтобы он так и оставался, чтобы его горячее, твердое тело прижималось к моему, чтобы он быстро дышал мне в ухо, чтобы его жар заполнял меня. Но все заканчивается. Это всегда заканчивается. Он отползает от меня, тяжело дыша, и, перевернувшись лицом к нему, я готовлюсь к тому моменту, когда он отстранится и замолчит.

— Черт, Елена…, —