Дамиано Де Лука - Паркер С. Хантингтон

Но в городе их гораздо больше, и я сомневаюсь, что все они написаны хотя бы несколькими людьми. — Я взяла его за руку, хотя от ходьбы у меня болели бедра и икры. — Еще две.

— Мой стимул, — напомнил он мне.

Я повернулась к нему, обвила рукой его шею и поцеловала. Это был тот поцелуй, которого обычно добиваются только после многих лет знакомства. Отчасти страсть и пар. Частично знакомый и комфортный. Под пологом деревьев и листвы, которые окружали нас со всех сторон, он казался живописным и более интимным, чем любой другой шаловливый подарок, который я могла бы ему преподнести.

Его язык скользнул в мой рот и погладил мой язык, и я вздохнула, прежде чем отстраниться.

— Последнее собрание синдиката через полтора часа, а у нас еще две плитки.

Я повела его к следующей плитке, расположенной на границе восточного Мидтауна и Верхнего Ист-Сайда, рядом с Центральным парком. Она гласила:

Реальность кажется такой постоянной.

Я мечтаю о кнопке перезагрузки.

Чтобы существовали машины времени,

как в конвекторе Тойнби.

— Я бы дала тебе еще один стимул, но мы потратили сорок пять минут, чтобы дойти сюда, а до следующего — час ходьбы. — Я не могла поверить, что мы уже потратили несколько часов на прогулку по городу, чтобы увидеть несколько плиток, о значении которых мы не имели ни малейшего представления.

— Хорошо, но сначала я задам вопрос.

— Мы можем гулять и разговаривать.

Он взял меня за руку, и мы начали прогулку по Центральному парку.

— Что это за плитка?

— Каждый раз, когда я скучала по маме в школе-интернате, я отправляла ей письмо с пожеланием. Я никогда не получала писем обратно, но когда я видела маму, она брала меня с собой в город на приключения. Они всегда заканчивались у плитки Тойнби.

— Значит, они помогают тебе чувствовать себя ближе к маме?

— Да.

— А больше ты мне ничего не расскажешь?

— Нет. Это испортит большое открытие.

Примерно через минуту после следующей плитки я, наконец, снова заговорила.

— Плитки, на которые меня водила мама, были моими. В письмах, которые получала мама, никогда не было ответов, потому что она отвечала на них плитками.

— Это были ее слова там?

— Нет. — Я глубоко вздохнула, сердце бежало марафоном в груди. — Они мои. Из писем. Мама навсегда впечатала мои желания в землю, в историю, чтобы показать мне, что мечты вечны. Что все, чего бы я ни пожелала, может быть вечным. Это… это из письма, которое я отдала маме. Первого, которое я отправила ей сразу после того, как покинула Девилс-Ридж.

Мы оба опустили глаза и прочитали.

Мне нужна моя Дама.

Края плитки состарились, и там стояло мое заявление, вписанное в историю для всеобщего обозрения. Его глаза изучали плитку, выражение лица было пораженным.

Моя рука схватила его за рубашку и повернула, пока он не посмотрел на меня.

— Я всегда хотела тебя, Дамиан. Даже когда я убегала от тебя, мое сердце оставалось с тобой, и ты всегда был моим. Я хочу мир, в котором ты всегда будешь моим. Я не остановлюсь. Я не прыгну. Я уже нырнула, и я не хочу, чтобы ты меня ловил. Я хочу, чтобы ты падал вместе со мной.

После этого мы пропустили встречу. Его водитель забрал нас и отвез обратно в библиотеку, где мы и остались до конца выходных. Впервые за долгое время я чувствовала себя счастливой и свободной.

ГЛАВА 39

Обман — это ложная дорога к счастью; и все радости, по которым мы путешествуем… исчезают, когда мы к ним прикасаемся.

Аарон Хилл

РЕНАТА ВИТАЛИ

Остаток лета мы провели вместе. Летние каникулы были одним из самых больших преимуществ преподавания. У меня был достаточно большой трастовый фонд, чтобы не нуждаться в летней работе, и я проводила свободное время с Дамиано.

Синдикат Де Лука охватывал Аризону, Нью-Мексико, Техас и Оклахому. У Дамиана были дела в Оклахоме. Так что остаток августа и большую часть сентября мы провели в доме у озера.

Это было не то чтобы медленно, но правильно. Дни сливались в почти домашнее блаженство. Иногда Дамиану приходилось ездить в Оклахома-Сити, чтобы пообщаться с деловыми партнерами, но чаще всего его дела находились неподалеку от Брокен-Боу, где мы останавливались в одном из домов для отдыха Де Лука.

Его не было по часу-два в день, и я проводила это время, читая в гамаке на заднем дворе. Большую часть времени Дамиан проводил со мной на озере Брокен-Боу. К концу первой недели нашего пребывания здесь моя пастообразная кожа стала более загорелой, чем когда-либо с тех пор, как я покинула Техас.

Я привыкла видеть Дамиана в костюмах, но в Брокен-Боу он отказался от них, если только у него не было деловых вопросов. Приятно было видеть его расслабленным, без рубашки, в трениках или плавках, в зависимости от наших планов на день.

Мы проводили вместе каждую ночь и просыпались каждое утро рядом друг с другом. Когда ему нужно было уехать в город, он находил дорогу обратно к ночи, даже если не успевал закончить свои дела и ему приходилось просыпаться очень рано, чтобы на следующее утро снова отправиться в город.

Однажды ночью, встретившись с капо Оклахомы, он вернулся домой на рассвете. Я осталась ждать его, свернувшись калачиком с потрепанной обложкой "Аббатства кошмаров". Он вошел в комнату и наблюдал за мной с порога.

Я как раз закончила ту часть, где Марионетта мучает Скитропа. Я перечитывала эту сцену, вспоминая, когда я читала ее в последний раз. Он зашел в библиотеку, дал мне одолжить свой телефон, и мы оба притворились, что еще не были влюблены.

Дамиан подошел к кровати, его глаза были сонными, когда он взял у меня книгу в мягкой обложке.

— "Кошмарное аббатство". Я не думал, что ты настроена против романов.

Меня взволновало, что он помнил наш разговор все эти годы. Я прижалась поцелуем к его губам, пока он нависал надо мной и пересказывал свои слова.

— Неужели мое неверие в человечество убедило тебя в обратном?

Реконструкция библиотеки стала моим новым любимым проектом. Дамиан приходил ко мне домой, выбирая образцы красок, и когда я просыпалась на следующее утро, он уже красил комнату в выбранный мной цвет. Мы вручную изготовили новые полки и прикрепили их к стенам. Он заказал классику, которую я любила, и у нас была полка, посвященная книгам, которые мы читали вместе в Девилс-Ридж, будучи подростками. Он убедил