Всего лишь измена - Мари Соль

и дня, чтобы мама и папа не ссорились. Но у них ссоры быстрые, словно укус комара. Покусали друг друга, обнялись, всплакнули. И дальше идут рука об руку. Так бы и нам…

Когда детвора собирается спать. Папа, решив, что чинить лучше завтра, качается в такт старой песне по радио. Мама и Вита сгребают остатки еды. И в какой-то момент Виталина решает наведаться в дамскую комнату.

— Костяшь, у тебя всё нормально? — интересуется мама.

Я пожимаю плечами:

— Да вроде, а что?

— Какой-то смурной ты сегодня, — вздыхает она. Папа прав, что у мамы чутьё на людей! И особенно, близких.

— Ты же знаешь, настала пора. Скоро сессии, я устаю, вот и всё, — я пытаюсь прикрыть за улыбкой свою вновь обретённую горечь.

— Смотри мне! — смеётся она.

Я обнимаю её, бегло чмокаю в щёку:

— Всё нормально, мамуль, всё нормально.

Вдруг откуда-то сверху доносится крик:

— Ай! Антон! Убери! Убери! Перестань! Ты урод! Не сажай на меня!

Собачий лай, перекрыв Майкин голос, становится глуше.

— Чего там? — бросаю с волнением Витке, которая вышла из дома. Веранда ещё не погашена на ночь. Вдоль садовой дорожки горят огоньки батарей.

— Да Антошка жука притащил, посадил Майке на спину, — Витка смеётся.

— Вот жучара! — ловлю её руки в свои, — Ты устала?

— Немножко, — она прижимается носом. Раньше бы я пошутил, что холодный. А холодный нос — признак здоровья! А сейчас не до шуток. Боюсь, подведёт мой взволнованный тон.

— Идём спатки? — шепчу.

— Сейчас, — отвечает, — Иди, я сейчас.

Я поднимаюсь наверх, и в тишине пустой комнаты долго стою у окна. Что же мне делать? Как быть? Предъявить ей всё то, что я знаю? А что я, собственно знаю? Только то, что напел Комаров. Богачёв приезжал. Она виделась с ним. Но как долго? Как… тесно общалась? Узнать бы побольше. Для этого нужно за ней последить. Никогда не любил детективы! Но, пожалуй, придётся им стать.

Глава 33

Квартира, которую он подарил, была в центре города. И там, как царевна в своём новом замке, она принимала гостей. Все квартирники отныне проходили на базе Виталькиной хаты.

— Насосала, — сказал кто-то из общих друзей. За что получил от меня «щедрый взрос» прямо в нос.

— Ты совсем берега попутал, Шумилов? — прогундосил обидчик.

Я не стал отвечать. Посмотрел на кулак. Что я делаю? Бью его, а представляю себе физиономию этого хера. Его бить зассал, а своим прилетает за правду.

Теперь мы тусили «у Витки». И фразочки, вроде: «У Витки отметим», «Ты к Витке идёшь?», стали нормой. Я бесился и думал: он знает, не знает? Что его квартирёнку она превратила в притон?

Хотя, нет! Я утрирую. Аккуратистка по жизни, Виталя всегда содержала свой дом в чистоте. И на правах полноценной хозяйки перед каждым приёмом гостей оглашала свой «маленький список» запретов.

— Не мусорить! Не царапать обои! Разуваться при входе! Курить выходить на балкон! Не горланить! И целиться в центр унитаза! Это для мальчиков, — подняла она вверх большой палец, и ткнула им в нас. В Толю, в Мишку, в меня.

Я пристыжено хмыкнул:

— Понятно.

— А вот мне непонятно, — прикинулся Толик, — В центр целиться, это когда срать садишься, или когда…

— Фу, гадость! Толь! — Мила скривилась.

А Ниночка с первого курса смущённо хихикнула. Новая девушка Толика, она была новенькой в нашей компании. И самой младшей из всех. Потому для неё Вита с Милой были во всех отношениях круче!

— Никакого говна у меня в туалете, понятно? Всё говно оставлять за дверьми! — отрезала Витка.

Толик задумался:

— То есть, можно в парадной покакать? А соседи не будут против?

— О, Господи! Толь? — взмолилась Милана, — Ты можешь свернуть эту тему с говном?

— Я-то могу! — он кивнул, — Но вот мой организм, он такой, непредсказуемый. Что, если ему приспичит? Я должен терпеть?

— Нин, и как ты с ним спишь? — покривилась Миланка.

Ниночка снова хихикнула. Толик слыл бабником! Немудрено. Статус, папины деньги, прикид и уверенность в завтрашнем дне — всё, что нужно для счастья. А я? Я встречался с другими, искал. Но не в силах найти, отвергал и обычных, и даже весьма симпатичных девчонок. Без любви секс казался фальшивкой.

— Пойду, прицелюсь, — сказал, и пошёл в направлении двери уборной.

В спину мне прозвучала ухмылка Толяна:

— Целься тщательней, брат! Не то оштрафуют!

Санузел был сдвоенный, очень просторный. Даже, наверное, больше, чем кухня. У стенки стояла огромная ванна, на бортиках: гели, шампуни, крема. Я открыл один и понюхал. Сладкий запах цветов, словно нос окунул в Виткин рыженький хвостик! Закупорив его, я решил изучить содержимое полочек над умывальником.

Здесь нашлось много чего. К примеру, мужской аромат. И довольно приятный.

«Запах денег», — подумал, вдохнув. И поставил на место. Увидел в стаканчике две зубных щётки. Они, точно сладкая парочка, льнули друг к другу. Я взял и развёл их по разным концам! Глупо, но всё же не смог удержаться. Он бывал здесь два раза в неделю. Вечерами водитель его привозил, а по утрам забирал. Как-то раз я буквально уснул, карауля на лавочке. Ждал, пока выйдет. Хотел, чтобы вышел! А он всё сидел и сидел…

Виталина слегка изменилась. Как-то выросла, стала выглядеть сдержаннее. Волосы стала укладывать как-то иначе. Теперь они вились, но уже не так сильно, как раньше. Как будто пружина внутри её тела сломалась, и вся она стала какая-то новая, мягкая. В женственных формах читался подтекст. Или мне так казалось?

— Эй, Костян! Ты там долго ещё? Всё-таки решил нарушить последнее правило? — послышался голос Толяна за дверью.

Я вышел:

— Иди!

«Караульный» сменился. Внутри ванной комнаты хрипло пропел голос Толика:

— А я всё чаще замечааааю,

А что меня как будто хто-то подменииииииил!

О моряааах и не мечтааааю,

Телевизер мне природуууу замениииил!

Девчонки на кухне болтали о чём-то. А Мишка курил на балконе. Я вышел к нему.

— Вид, конечно, — повёл он рукой.

Перед нами стояла Нева. Правда, не вся! Лишь её тусклый отблеск в прорехах ближайших домов. Но высоток поблизости не было. Все дома стародавние, родом из прошлых столетий. Конкретно этот был построен в 1913 году, я читал. До революции здесь жили одни аристократы. А сейчас их потомки живут.

— Красиво жить не запретишь, — хмыкнул я и достал сигареты.

Всю юность свою я курил. Бросил только годам к тридцати. Когда Витка ходила беременной Тохой, и её постоянно тошнило, в том числе от табачного дыма.

— Слышь, Кость, я чё хотел спросить, — Мишка встал ближе ко