Кровавая заутреня - Нина Алексеевна Левина

Лишь только рассвело, в одном из дворов на окраине Варшавы из покосившегося сарая выбрался грязный мужчина неопределённого возраста в старом изношенном кожухе. Зевая и потягиваясь, он медленно побрёл в сторону центра столицы, где, как он слыхал, набирали людей в войска. Говорили, что всех одевают и обувают, кормят, дают оружие и даже кое-какие деньги платят. Чем так по свету маяться, выпрашивая то копеечку, то одежонку поношенную, лучше уж в войско пристроиться и быть сытым и одетым. А помирать — так всем рано или поздно придётся. Размышляя таким образом, мужчина шёл, пока не устал и не надумал передохнуть, а заодно перекусить. В котомке у него был припрятан ломоть хлеба и куриное яйцо, он сошёл с дороги, через заросли ивняка выбрался на поросший жёсткой осокой пятачок и уселся на землю. Земля тут была холодная и влажная, мужчина огляделся в поисках какого-нибудь пня или кочки, как вдруг заметил зацепившуюся за стебель цепочку. Он потянул за неё и вытащил из травы нательный крестик из тёмного серебра. Недолго думая, мужчина сунул его в котомку и воровато огляделся — не заметил ли кто. Вокруг было пустынно, лишь одинокий дом виднелся в стороне. Весьма довольный находкой, мужчина решил, что остановится на отдых в другом месте и пошагал дальше.

Часть четвертая

ВОЗМЕЗДИЕ. Глава 1. Наступление

Разгорячённый боем, не сдерживая рвущуюся вперёд Звёздочку, Алексей догонял двух убегающих поляков. Взмах саблей — и один из них рухнул плашмя с рассечённой спиной, второй обернулся с искажённым криком лицом, выставил штык и упал как подкошенный. Из разрубленной шеи захлестала кровь.

— Это вам за друзей в Варшаве! — воскликнул Громов, жалея, что эти двое уже не услышат его.

Он остановил лошадь и вытер грязный пот с лица. Вдалеке между деревьями мелькали удаляющиеся спины неприятеля, но разделаться с оставшимися немногочисленными беглецами предстояло казачьим отрядам. «Недорубленный лес снова вырастет». Так сказал генерал-аншеф Суворов, и Алексей был абсолютно согласен с великим полководцем. Под его командованием выиграно очередное сражение. Корпус польского генерала Сераковского практически полностью уничтожен.

Лес в начале сентября был прекрасен — сквозь густую зелёную листву, тронутую золотом, лоскутами пробивалось ярко-синее небо с пятнами белых облаков. Но Алексей не замечал красоты, не слышал птичьего пения и шуршания под копытами Звёздочки первых опавших листьев. Все месяцы, прошедшие со дня его поспешного отъезда из Санкт-Петербурга, он не мог думать ни о чём другом кроме как о судьбе Кати и о событиях в Варшаве.

Тогда, в апреле, стремительно сорвавшись из столицы, Алексей поскакал в сторону Польши. Но уже в пути его настигли вести о том, что восстание расползлось по всему королевству, включая Литву. Ехать, по факту, было некуда, да и вдоль границы путешествовать оказалось небезопасно. Взбунтовались польские отряды, принятые на службу в российские войска на территориях, присоединённых после раздела Польши. Они приветствовали восстание и создали серьёзную угрозу на западных границах Российской империи. Екатерина II требовала срочно разоружить бунтовщиков, но русская армия, не ожидавшая такого размаха мятежа, пребывала в те дни в растерянности. Тем временем Костюшко объявил всеобщую мобилизацию и собрал войско в семьдесят тысяч человек. Пользуясь раздробленностью русских отрядов и отсутствием слаженного командования ими, он наносил существенный урон, раз за разом заставляя отступать и оставлять позиции. Воодушевлённые поляки ликовали и прославляли своего генералиссимуса. Несмотря на недостаток вооружения, действовали они решительно и смело.

Алексей быстро сообразил, что к Варшаве ему в одиночку не добраться. Опасаясь попасть в засаду бунтовщиков и бесславно погибнуть, он вынужден был примкнуть к отрядам под командованием генерала Богдана Кнорринга, стоявших на позициях неподалёку от захваченного Вильно и прикрывавших границы недавно приобретённых территорий. Заехав по дороге в Крустпилс, капрал снова вернул свою Звёздочку и больше не расставался с этой лошадью, напоминавшей ему о днях службы в Варшавском гарнизоне.

Тем временем новости приходили самые разнообразные. Подтвердились слухи о выходе из Варшавы части гарнизона. Кто-то уверял, что дойти к пруссакам в Лович удалось половине, кто-то говорил о трети солдат и офицеров. Под командование их взял генерал Ферзен, находившийся на границе с Пруссией. Имя генерала Игельстрома в войсках упоминали не иначе как с ругательствами. Он вроде бы сумел добраться через территории союзников с докладом к Екатерине. Та кричала на него, не скупясь в выражениях, а после разжаловала потерявшего бдительность военачальника. Но строго не наказала, потому что чувствовала и свою вину за гибель нескольких тысяч солдат. Ведь ей неоднократно доносили напрямую об угрозе, а она слишком доверилась отчётам Игельстрома и уверениям короля Станислава, что всё под контролем.

Подтвердились слухи, что в Варшаве больше тысячи русских захвачены в плен. Среди них находились офицеры, женщины и дети. Это вселяло надежду, что Кати жива, но томится в неволе. А относительно друзей была полная неясность. Хотя нет, не полная. Страшно поразило Алексея и всех его новых сослуживцев известие о полном уничтожении третьего гренадерского Киевского батальона во время церковной службы. Громов поверить не мог, что больше никогда не увидит крепышей братьев Авиновых. Вот только так и можно было их убить — безоружных, пришедших в смирении в храм Божий. В сердце Алексея горела жажда мести. К Варшаве рвались все его помыслы, и бездеятельное стояние вдоль границ выводило из себя. С этой стороны пока всё этим и ограничивалось — Екатерина с приближёнными советниками ещё не определилась, как наказать вероломство поляков. В бой просился полководец генерал-аншеф Александр Суворов, утомившийся стоять без дела в Очакове. Но сохранялась угроза развязывания боевых действий с Турцией, поэтому Екатерина опасалась ослаблять южный участок империи. После недолгих раздумий она поручила навести порядок в Польше фельдмаршалу Румянцеву. Но тот уклонился от этой миссии, сославшись на состояние здоровья, и сам предложил отправить на подавление мятежа Суворова. Одно только имя храброго полководца должно было привести в ужас поляков. Они хорошо помнили его стремительные перемещения по Речи Посполитой во времена Барской конфедерации. Будучи тогда бригадиром, Суворов проводил блестящие сражения и громил конфедератов в течение четырёх лет. Этого полководца в Польше реально боялись, поэтому Екатерина вынуждена была согласиться, но велела Суворову сперва помочь разоружить польские части в Брацлавской и Изяславской губерниях. В начале мая полководец вместе с несколькими полками выдвинулся из Очакова. А тем временем русские войска, находившиеся на западе Польши, пришли в себя от