Несносная для Командора - Карина Вознесенская

в таком виде крайне непривычно. Стрэйг, красный как рак, от своего парадного мундира. Дрейк с тремя камерами одновременно, готовый запечатлеть каждый момент. Кассиус с небольшим тортом с двумя лебедями на самом верху. И Хорас, сидящий в кресле. Врач разрешил ему выйти всего на один вечер, и нам стоит поторопиться, чтобы не подрывать и без того его шаткое здоровье.

Вот только всё это исчезает, когда появляется она.

Джейн.

В белом платье, простом и элегантном, с распущенными волосами, в которых играет ветер. Она идёт босиком по песку, оставляя следы, и в её глазах вся радость мира.

— Чёрт возьми, — вырывается у меня, глядя на эту картину.

Кассиус усмехается. Дрейк едва не роняет челюсть на пол.

— А ну, подобрали свои слюни. Она так-то моя жена! — рычу я, и в груди зарождается дикое чувство ревности.

— Да, старик, ты проиграл. Она выглядит потрясающе, — как завороженный выдает Стрэйг.

— Об этом поговорим позже. Ты все еще не представил нас своей пассии, — фыркаю, вспоминая недавнюю нашу встречу, где он едва не слетел с катушек от какой-то девчонки.

— Вот и оставь это на потом, — ржет он.

— Грейг, — голос Джейн срывается. — Не хочешь мне ничего объяснить? — ее губы подрагивают от осознания того, что здесь происходит. — Ройз… — смотрит она на сестру, но та лишь кивает.

Внизу бьются волны, окрашенные закатом в золото и пурпур. Воздух пахнет солью и чем-то цветущим. Джейн завороженно смотрит на воду. Переводит взгляд на меня. Потом обводит взглядом всех собравшихся.

— Грейг, скажи, что это не то, о чем я подумала.

— Все именно так, Джейн. Я хотел подарить тебе еще одно воспоминание, пока ты еще можешь себе позволить столь длинные перелеты, — моя рука по-собственнически ложится на ее слегка выпирающий живот, и я тут же получаю легкий толчок от нашего сына. — Прошу, — протягиваю ей руку, и она неуверенно вкладывает в нее свою ладонь.

Церемония по земным меркам проходит довольно быстро.

Мы стоим под аркой из живых цветов, слушая, как старый священник зачитывает традиционные слова. Но когда наступает момент клятвы, Джейн вдруг прерывает его:

— Простите, но я хотела бы сказать от себя.

— Как пожелаете, — с легкостью соглашается он.

Она поднимает голову, встречаясь со мной самым нежным взглядом. Ее ресницы дрожат. Губы пересохли от волнения.

— Грейг, я обещаю быть твоей болью в шее, твоим кошмаром и твоей надеждой. Обещаю драться с тобой и за тебя во что бы то ни стало. Обещаю никогда не давать тебе скучать и всегда держаться рядом, — ее голос окончательно срывается, а на глазах выступают слезы.

Все собравшиеся замирают. Смотрят на нас без капли осуждения, а Ройз, не сдерживаясь, начинает рыдать на плече у Кассиуса.

Наступает мой черёд. Беру ее руки в свои и начинаю:

— Джейн, я обещаю терпеть твои эксперименты. Обещаю защищать тебя и нашего малыша. Даже если для этого придётся разобрать всю галактику по частям.

Джейн смеётся, и в этот момент священник объявляет нас мужем и женой. Да, формально. Официально мы уже давно находимся в связке, но вот этот момент. То, о чем мечтают многие земляне. Я хотел, чтобы Джейн почувствовала это на себе.

Я открываю футляр. Внутри два кольца, выкованные из метеоритного железа и белого золота. Простые. Крепкие. Как и мы. Аккуратно беру ее руку в свою и со всей нежностью надеваю кольцо на ее палец.

— Земная традиция, — говорю я, и голос почему-то хрипит.

Джейн замирает. Её глаза словно два океана, в которых тонут все мои мысли.

— Это… — ее руки трясутся, когда она надевает кольцо на мой палец.

Кассиус первым начинает кричать: «Горько». Недолго думая, притягиваю Джейн к себе, и с жадностью впиваюсь в ее желанные губы. В легких заканчивается кислород, вынуждая нас прервать поцелуй. Ее щеки горят, а я, кажется, схожу с ума от ее вида.

— Джейн, милая, Грейг готовил это два месяца. Мы думали, что сойдём с ума от секретности, — прерывает нас ее дядя.

Стрэйг бросает на меня убийственный взгляд и говорит:

— Он заставил меня перечитать все земные свадебные традиции. ВСЕ.

— Тихо, болван… — шиплю я, но Джейн уже смеётся. Звонко, беззаботно, так как никогда.

— Значит, — она вытирает слёзы, — значит, когда ты вчера говорил, что у тебя в последние дни нет времени, это было…

— Он усердно готовился, — хором отвечают все собравшиеся.

Хорас подходит ближе, его трость оставляет следы на песке.

— Ты счастлива, милая?

Джейн смотрит на меня. В её глазах словно вселенная.

— Да.

Пир длится до утра.

Гости, а они же наша единственная семья, празднуют. Кассиус с Ройз без остановки танцуют, несмотря на то, что живот Ройз настолько огромный, что она с трудом двигается. Дрейк со Стрэйгом окончательно нашли общий язык и без конца говорят об академии.

А мы с Джейн сидим на краю утёса, босиком, с бокалами сока в руках, и смотрим на звёзды.

— Надеюсь, тебе понравился мой крохотный сюрприз, — я первым прерываю наше молчание.

Она поворачивается ко мне. Её глаза горят ярче любого светила.

— Неимоверно. Я и представить себе не могла, что свадьба в земном понимании — это настолько грандиозное событие. И все так…красиво. Спасибо. Я и мечтать не могла о таком, а сейчас… Сейчас я еще больше хочу узнать об их традициях.

— Это только начало нашей с тобой истории, Джейн, — кладу руку на ее живот, чувствуя, как под пальцами бьется крохотное сердце.

Эпилог

Три года спустя.

Академия сияет в лучах заходящего солнца, её шпили устремлены в небо, будто желая дотянуться до звёзд. Я стою на террасе, где когда-то дядя Джейн любил пить свой чертовски горький кофе, и смотрю, как наш сын, маленький, но уже удивительно упрямый Коэн, пытается догнать голографическую бабочку, размахивая игрушечным мечом.

— Папа! Смотри! — он кричит, и его голос звонкий, как колокольчик.

— Вижу, — отвечаю я, но смотрю не на него, а на Джейн.

Она стоит у парапета, её волосы развеваются на ветру, а в руках старый бинокль Хораса.

— Мама, а что это? — наш малыш тычет пальцем в небо, где зажигается первая звезда.

Джейн опускается на колени рядом с ним,