Выбор Томаса - Тина Фолсом

— Бекон и Сосиска? — повторила Нина.

— Да. Нравятся имена? Я собираюсь предложить им переименовать щенков. И, возможно, клички сохранятся даже после того, как Уэсли удастся превратить их обратно в собак. — в глазах Блейка промелькнуло озорство.

Эдди толкнул его локтем в бок.

— Сделаешь это, и Хевен шкуру с тебя спустит.

Внезапно по спине Эдди пробежали мурашки, и он попытался отогнать вспышку желания, пронзившую его тело. Ему не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кто приближается.

— Что за Бекон и Сосиска? — голос Томаса прозвучал всего в нескольких футах позади Эдди.

Эдди лишь слегка повернул голову, чтобы поприветствовать Томаса, и ответил:

— Блейк снова нарывается на неприятности, оскорбляя щенков Хевена.

— Ну, сейчас они уже не щенки. Больше похожи на ветчину и шкварки, — парировал Блейк.

Томас вопросительно на него посмотрел.

— Хочу ли я знать, в чем дело?

Нина покачала головой.

— Нет, не захочешь. Блейк просто чудит. Опять.

— Ты называешь меня чудаком? — спросил Блейк. — Это возмутительно!

Пока Нина и Блейк продолжали спорить о том, что считать глупостью, Томас подошел ближе к Эдди. Эдди почувствовал, как от тела Томаса к нему словно пробежали электрические волны.

— Привет. — от хриплого голоса, которым Томас произнес это единственное слово, у Эдди мгновенно пересохло в горле. Он не осмелился ответить, зная, что не сможет произнести ни одного связного предложения. С тех пор как он отсосал у Томаса в гараже, понимал, что между ними что-то изменится.

Когда он на мгновение почувствовал палец Томаса внутри себя и неудержимо кончил, Эдди понял, что перешел мост, и пути назад не было. И это напугало его до смерти. Потому что, если он продолжит идти по этому пути, это означает, что вся его жизнь была ложью.

Эдди уже собирался ответить на приветствие Томаса, когда кто-то начал громко хлопать в ладоши, чтобы привлечь всеобщее внимание. Он повернулся к источнику звука, как и все остальные, и заметил, что Оливер и Урсула стоят в дверях гостиной и смотрят на собравшихся.

— Спасибо всем собравшимся, — начал Оливер. — Я знаю, что мы не успели предупредить друг друга, но подумал, что если бы я попытался согласовать все заранее, наши расписания были бы еще более хаотичными. В любом случае, я не хотел больше ждать. — он улыбнулся Урсуле, которую держал за руку. — Я попросил Урсулу выйти за меня замуж, и она согласилась.

Толпа разразилась радостными возгласами. По залу разнеслось несколько волчьих воев, некоторые из собравшихся начали хлопать, а те, кто стоял ближе всех к счастливой паре, обняли их, поздравляя.

— Похоже, Кейн должен мне сотню баксов, — заметил Томас, улыбнувшись.

Эдди кивнул.

— Ты был прав.

— Томас, ты знал? — спросила Нина.

Он повернулся к ней.

— Все признаки были налицо.

Эдди закатил глаза.

— Томас видел, как он покупает кольцо.

Томас усмехнулся.

— Спасибо, что подорвал мой авторитет. — он взъерошил Эдди волосы.

Эдди тут же отпрянул. Дерьмо! Как Томас мог вот так запросто прикоснуться к нему на публике?

Он бросил взгляд на Нину, чтобы проверить, заметила ли она это, но сестра, казалось, смотрела в сторону Урсулы, пытаясь разглядеть ее руку, на которой красовалось кольцо с массивным бриллиантом.

— Что ж, еще один холостяк занят, — прокомментировала Нина и посмотрела на Эдди. — Она такая милая девушка. Ну что, братишка, как насчет тебя? Ты встречаешься с кем-нибудь особенным?

Его охватила паника. Нина только что предоставила ему прекрасную возможность признаться во всем и рассказать миру, что да, действительно, он встречается с кем-то особенным. И что этот кто-то стоит прямо рядом с ним.

— И лучше бы ей быть, по крайней мере, такой же милой, как Урсула, иначе я буду очень разочарована, — добавила Нина. — Я не прочь когда-нибудь стать тетей. Я рассказывала тебе о детском вечере? Малышка Иветты — самая милая из всех, кого я когда-либо видела.

Эдди не мог проглотить комок, который образовался у него в горле. Нина понятия не имела о его пристрастиях. Как он мог сказать ей, что ему нравится мужчина? Что у него нет ни малейшего шанса когда-либо стать отцом, потому что не мог представить, что когда-нибудь снова будет с женщиной.

— Сейчас никого нет, — выдавил он, чувствуя себя полным засранцем из-за того, что ему не хватает смелости признаться в своих истинных чувствах.

Краем глаза он заметил, как плечи Томаса напряглись, а лицо стало бесстрастным.

— Не возражаешь, если я украду твоего брата на минутку, Нина? Нам нужно обсудить кое-какие вопросы по тренировкам.

— Без проблем, — быстро ответила Нина.

Томас взял Эдди за локоть и, не говоря ни слова, потащил его сквозь толпу на кухню в задней части дома.

Кухня оказалась пуста. Томас закрыл за ними дверь и отпустил его.

— Что, черт возьми, это было?

Словно защищаясь, Эдди вздернул подбородок.

— А что было?

— Не притворяйся, что не понимаешь, что только что произошло. Сначала ты отшатываешься от меня, когда я касаюсь твоих волос, а потом лжешь своей сестре. Значит, в твоей жизни нет никого особенного, не так ли? Потому что я для тебя никто.

Эдди почувствовал, как его сердцебиение учащается.

— Я этого не говорил!

— Именно это ты и сказал! Так что же происходит между нами? Ты просто хочешь воплотить в жизнь свои гейские фантазии? Но не хочешь связывать себя обязательствами, потому что стыдишься этого. Точно так же, как ты стыдишься меня.

— Нет! Но я не могу это сделать. Не могу сказать Нине. Не сейчас.

— А когда? Когда же настанет подходящий момент сказать твоей сестре и твоим друзьям, что мы любовники?

Эдди отшатнулся, ударившись спиной о кухонную стойку позади себя.

— Да, любовники. Мы были любовниками с того момента, как ты поцеловал меня на той стройке, с того момента, как позволил мне прикоснуться к тебе. Но ты не можешь этого признать, не так ли?

Эдди попытался уклониться от пристального взгляда Томаса, но не смог заставить себя повернуть голову.

— Ты требуешь от меня слишком много.

— Слишком много? Эдди, я лишь прошу, чтобы ты был честен в том, кто ты такой.

— Я не могу разочаровать Нину.

— Разочаровать? Это ты чувствуешь? Как признание в том, что ты со мной, разочарует твою сестру? — ноздри Томаса раздулись, а глаза внезапно покраснели. — Значит, ты не хочешь встать и поступить по-мужски, но продолжаешь использовать меня, не так ли? Потому что именно это ты и делаешь. Приходишь ко мне в постель и позволяешь мне сосать у тебя, целовать и прикасаться к тебе. И я позволяю тебе трахать