Сны - Ольга Богатикова

— Не думаю, что у нас есть общие знакомые, — сказала ему. — Вы наверняка с кем-то меня перепутали. Извините, мне нужно идти.

— Подождите, Иляна!

Я вздрогнула. Он сделал ко мне шаг.

— Клянусь честью, сверток чист и на нем нет ни порчи, ни проклятий. Если хотите, позовите мужа, пусть он лично это проверит.

Мужа? При чем тут Федя⁈

Незнакомец вздохнул. А потом сломал печать, развернул бумагу и продемонстрировал мне маленький прямоугольный портрет. На нем был изображен молодой светловолосый мужчина в богатом камзоле с золотыми пуговицами. Мужчина из моего сна.

Вейвер.

Дыхание перехватило так, что пару мгновений я смотрела на картину, не дыша. В глазах потемнело, а сердце заколотилось, как бешеное.

— Его величество Вейвер Первый просит вас прибыть ко двору, — церемонно поклонившись, сказал старик. — Он очень сожалеет обо всем, что случилось в позапрошлом году и надеется заслужить ваше прощение. Кроме своего портрета его величество приказал передать письмо. Прошу вас, Иляна, возьмите.

Он говорил что-то еще, но я его уже не слышала. В голове будто рухнула плотина, обрушив на меня бурный поток воспоминаний.

Я резко развернулась и, не дослушав собеседника, бросилась обратно к дому. Влетела в подъезд, дрожащими руками открыла дверь квартиры и, переступив порог, рухнула на пол. Перед глазами, как в калейдоскопе, мелькали картинки прожитых дней. Прожитых не здесь — не в этой квартире, не в этом городе, не в этой стране. Не в этом мире.

Я просидела у порога почти полчаса — до тех пор, пока каша, образовавшаяся в голове, не превратилась в относительно связные мысли.

Встала, заперла дверь. В кухне еще раз заварила кофе. Нажимая на кнопки кофемашины, обнаружила, что сжимаю в руке белый конверт, запечатанный красным сургучом, который мне передал седой незнакомец. Нет, не незнакомец. Маркус Эдд — придворный чародей его величества Вейвера Первого, основателя новой правящей династии королевства Паеза.

Отложила письмо в сторону. Потом прочитаю, как только окончательно приду в себя.

Когда кофе был готов, я уселась за стол и, поставив чашку перед собой, уставилась на исходящие от нее ниточки пара.

Выходит, это были не сны, а воспоминания. Эпизоды прошлого, которые просачивались наружу через ментальный блок, появившийся в моей голове после перехода межпространственной грани.

В висках снова застучала боль. Я сделала глоток кофе.

Кто-то мне однажды сказал, что все люди удачливы, даже если сами они думают иначе. Что черная полоса в жизни — это переход от одного этапа к другому. Этакая темная лестница между светлыми этажами. Я тогда подумала: какая глупость! А теперь понимаю — все так и есть. По крайней мере, у меня точно.

Я ведь так и не согласилась разорвать помолвку с Вейвером. Выслушала и увещевания первого советника, и угрозы сиятельных вельмож, перемежавшиеся с обещаниями выплатить мне солидные отступные, и «добрые» советы фрейлин, но решения выйти замуж за возлюбленного не изменила. Жених меня особо не поддерживал, но и против ничего не говорил. Ему было не до этого — на носу была коронация.

А потом мне прислали проклятую шкатулку.

Ее принес нарочный. Передал мне из рук в руки тяжелый бумажный пакет, запечатанный красной сургучовой печатью. Когда я разорвала бумагу, обнаружила невзрачную деревянную коробку, украшенную грубой резьбой. Открыла ее не задумываясь — рядом не было никого, кто мог бы меня предостеречь. И оказать первую помощь.

Меня нашли только вечером, когда сработавшее проклятье поразило тело настолько, что я уже не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Что интересно, строптивой королевской невесты хватилась только моя служанка. Когда я не явилась в комнаты Вейвера на ужин, именно она бросилась обыскивать мои покои и, обнаружив меня, лежащую на полу с почерневшим лицом, забила тревогу.

Несколько дней подряд вокруг моей постели сновали лекари и колдуны, однако от их стараний не было никакого толку. Я оставалась парализованной, черные пятна, изуродовавшие лицо, расползлись по всему телу. Дышать становилось все труднее, ноги и живот периодически болели и чесались, создавая впечатление, будто под кожу забралось крупное злое насекомое, которое теперь с упоением ест меня изнутри.

Вердикт ученых мужей, который они вынесли после пары сотен диагностических осмотров и заклинаний, был страшен и обжалованию не подлежал — проклятие снять невозможно. Терпеть его действие мне осталось не более двух месяцев, до тех пор, пока оно не доберется до одного из жизненно важных органов.

Вейвер навещал меня ежедневно. Поначалу, наплевав на дела, сидел у моей постели часами. Говорил о том, что любит, что лекари — дураки, и он непременно найдет целителя, который сумеет избавить меня от болезни, что стражи ищут того, кто прислал шкатулку, а когда найдут, накажут по всей строгости закона.

Я слушала его, замирая от нежности и боли. Хромой мыши было понятно, что отправитель проклятой коробки — один из знатных вельмож, а то и все вместе. Моя магическая болезнь решала все их проблемы, ведь после моей смерти переставали действовать помолвочные узы, связывающие меня с будущим королем. А потому надеяться, что моего таинственного проклинателя найдут, было глупо.

Однако я все равно кивала головой и молча улыбалась — говорить с каждым днем становилось все сложнее.

Потом Вейвер стал приходить реже, а через некоторое время меня и вовсе перевезли из дворца в какой-то незнакомый дом. Во время переезда я была без сознания, а потому очень удивилась, когда вместо привычного расписного потолка увидела над собой длинные деревянные балки.

Почти сразу ко мне явились две пожилые женщины, которые объявили, что теперь я буду болеть в нескольких верстах от столицы под их пристальным наблюдением.

— Вам здесь понравится, милочка, — заявили они. — Тут чистый воздух и очень красивые сады. Это гораздо полезнее для здоровья, чем едкая городская пыль.

В ответ я только тоскливо обвела взглядом их красные опухшие лица. Сильный запах хереса, исходивший от обеих старух, четко давал понять, что мое пребывание в этом месте будет далеко не безмятежным.

То, что меня нарочно отправили в этот дом умирать, было ясно без всяких слов. Очевидно, придворным было не комфортно находиться во дворце, зная, что в одной из его комнат находится недвижимая девица, покрытая уродливыми черными пятнами, которая (о боже!) теоретически может быть заразной.

Наверное, мне стоило быть благодарной. Однако оценить преимущества своего нового жилища я так и не смогла. За все время, что я там провела, меня ни разу не выносили дальше спальни. Впрочем,