Сны - Ольга Богатикова

Меня ощутимо затошнило, по рукам пробежала волна мелкой дрожи.

Ильнур придвинулся ближе, быстро пощупал мой лоб, сделал пасс рукой. Дрожь тут же прошла, головная боль утихла. Как жаль, господин чародей, что вы не можете щелчком пальцев исцелить разбитое сердце.

— Иляна, простите меня ради всего святого. Вы слишком слабы, а я мучаю вас долгими разговорами. Отдыхайте. Поговорим завтра, когда вы немного наберетесь сил.

Он попытался встать, однако я цепко ухватила его за запястье.

— Я согласна выйти за вас замуж, — прошелестела, глядя ему в глаза.

Маг грустно улыбнулся.

— Желаете отомстить его величеству?

— Нет, — покачала в ответ головой. — Я просто хочу жить.

Мы поженились на следующий день. После завтрака Зарина тщательно протерла меня влажным полотенцем, нарядила в скромное платье лавандового цвета («Не в ночной же сорочке вам идти к алтарю, душенька!»), заплела волосы в косу.

В храм Ильнур принес меня на руках. Стоять перед священником самостоятельно я не могла, поэтому была заботливо уложена на специально принесенную узкую переносную кровать.

Перед началом церемонии мне дали в руки помолвочный камень — точь-в-точь такой же, как и тот, на котором мы с Вейвером клялись друг другу в верности — и бумагу с текстом отречения. Я послушно, с тупым равнодушием прочла указанные слова. Сразу после этого камень полыхнул фиолетовым и стал холодным, как лед.

— Помолвка расторгнута, — объявил священник.

Теперь новый король Паезы будет думать, что проклятие сделало свое дело, и его бывшая невеста умерла. Но расстроит ли его это известие?

Церемонию бракосочетания я запомнила плохо. Перед началом обряда Ильнур снял свои целебные чары, поэтому перед моими глазами то и дело плыли красные круги, дыхание сбивалось, а под кожей возобновился мерзкий болезненный зуд.

В какой-то момент чародей взял меня за руку.

— Согласна ли ты, Иляна Тейтер, стать женой Теодора Ильнура? — откуда-то издалека донесся до меня голос святого отца.

— Согласна, — прошептала онемевшими губами.

В тот же миг ладонь взорвалась жгучей болью — кто-то полоснул по ней ритуальным ножом. Мое тело выгнулось дугой, я закричала и забилась в судорогах. Агония, к счастью, длилась всего несколько секунд, после чего я потеряла сознание.

В себя пришла только вечером. Когда открыла глаза, оказалось, что я снова нахожусь в замке Ильнура, а небо за окном расчертили багряные полосы заката.

Сам колдун сидел в кресле возле кровати и ждал моего пробуждения.

— Как вы себя чувствуете, Иляна?

— Не очень, — призналась я. — Ужасная слабость, не могу пошевелиться.

— Так и должно быть, — кивнул он. — Проклятие снято, однако ваш организм слишком измотан, ему потребуется время, чтобы восстановиться. К тому же, в течение нескольких лет вас могут беспокоить головные боли.

— Как все прошло?

— Как по маслу. Вы молодец, Иляна, — продержались в сознании дольше, чем я рассчитывал.

Ильнур подошел к постели, наклонился и поцеловал мой лоб.

— Отдыхайте. У нас впереди много работы.

Следующие пять дней я провела во сне. Просыпалась только для того, чтобы выпить куриного бульона и горьких целебных зелий, которые приносил мой новоиспеченный супруг. Маг, судя по всему, вознамерился поставить меня на ноги в самый короткий срок — на шестой день я бодрствовала целых семь часов, а на десятый смогла встать на ноги.

Спустя три недели самостоятельно, без помощи горничной Зарины и ее мужа Стефана, начала передвигаться по замку и выходить в сад. А через полтора месяца — понемногу помогать госпоже Кучч, пожилой экономке Ильнура, вести хозяйственные дела.

Жилось мне на удивление хорошо. Муж был заботлив и предупредителен, слуги — милы и доброжелательны, еда — вкусной, дом, несмотря на мрачный внушительный вид, — уютным и теплым.

Несмотря на то, что брак с Теодором Ильнуром был, по сути, фиктивным, обитатели замка воспринимали меня, как полноправную хозяйку. В том числе и сам чародей. Страха этот человек больше не вызывал. Разве можно бояться того, кто вытащил тебя из могилы?

Как только я стала чувствовать себя достаточно хорошо, супруг стал проводить со мной все свое свободное время. Он приносил мне лекарства и книги, рассказывал забавные истории о традициях Кателии, выносил на прогулку. В его обществе я чувствовала себя хрупким диковинным цветком, который всеми силами берегут от бурь и ненастий.

Трепетная забота Теодора была очень приятна, хотя поначалу здорово меня смущала. Нежные прикосновения мужа и его горячие взгляды говорили о том, что он не против перейти от фиктивной супружеской жизни к настоящей. Я же была категорически не готова разделить с ним постель. Причем, не столько в физическом, сколько в моральном плане.

Чем быстрее выздоравливало мое тело, тем сильнее болела душа. Лежа в постели или слушая пение птиц в саду, я десятки раз обдумывала причины, побудившие бывшего возлюбленного избавиться от меня столь ужасным способом.

В то, что шкатулку мне прислали без его ведома, я не верила ни на грош. Скорее всего, он поддался на уговоры придворных, которые убеждали его решить проблему со строптивой невестой быстро и наверняка. Откупиться от меня не получилось, поэтому ситуацию разрешили кардинально — нет человека, нет проблемы.

Поведение Вейвера в этой отвратительной ситуации угнетало больше всего. Он ведь мог просто попросить меня разорвать помолвку. Мог честно сказать, что интересы государства для него выше личных, а потому жениться на мне он больше не намерен. Зачем было тешить меня надеждами на то, что после коронации он решит вопрос с нашей свадьбой, и она все-таки состоится? Зачем молчаливо одобрять мою войну с вельможами, а потом печально вздыхать, глядя, как я умираю от темного проклятия?

Затем, что в этом весь Вейвер. Его патологическое желание быть хорошим для всех, максимально избегать скандалов и надеяться, что трудная ситуация как-нибудь разрешится сама собой, уже играло с ним злую шутку. В этот же раз самое «смешное» досталось мне.

Господи, как же горько…

Мы ведь знаем друг друга с детства. Вместе росли, вместе учились, любили друг друга. Или нет? Или это я его любила, а Вей просто привык, что Иляна Тейтер всегда находится рядом с ним?..

Весь первый месяц в замке Теодора Ильнура меня не покидала тревожная мысль, что со дня на день в его ворота въедет королевский посланник. На мой взгляд, это было логично: если окончательный разрыв помолвочных уз означает для нового государя мою смерть, он должен, как минимум, распорядиться по поводу похорон. Люди, явившиеся за телом, обнаружат, что покойница исчезла, и сообщат об