Главный герой против развода - Марина Сергеевна Орлова

В месяц, когда ее увлечениями было что угодно… кроме него самого.

Не то, чтобы он чувствовал себя оскорбленным или обделенным. Но все же контраст был слишком разительным, а из-за появившегося излишка времени у него появилась возможность всерьез об этом задуматься, чем он прежде пренебрегал в целях экономии энергии и времени.

И то, что он видел… интриговало его. Хотя бы потому, как разительно изменилась Беатрис Харт. Сейчас он точно наблюдал за другим человеком. Довольно интересным и нетривиальным человеком, который привнёс в его жизнь долгожданную возможность немного замедлить свой бешеный ритм жизни и банально подумать.

Вначале он не придал этому большого значения, отбрасывая эти мысли, чтобы потратить это время на благо рода, чему его учили с самого детства. Но в этот раз его концентрация то и дело подводила его.

Несмотря на то, что Биа больше не преследовала его, отнимая значительную часть его жизни, она все еще неотвратимо притягивала его внимание.

Он и сам не мог долгое время понять, привычка это, или его собственная инициатива, с которой он точно машинально искал ее взглядом и вслушивался в каждое слово. Прежде он не искал и не слушал нарочно, впрочем, прежняя Беатрис не оставляла ему шанса остаться незамеченной, несмотря на отсутствие у жениха активного интереса.

И в этом образовавшемся вакууме времени и внимания он словно рефлекторно искал возможность восполнить данный пробел, который внезапно образовался.

И то, что он видел и слышал… ему нравилось. Впервые он настолько отчетливо различил в своих чувствах искреннюю заинтересованность. Впервые он что-то захотел для себя.

Но, все еще невежественный в этом вопросе он сам долгое время был в серьезных сомнениях относительно своих чувств, которые были ему чужды и непонятны.

Осознание пришло, как ему казалось, слишком поздно. Первым наиболее ярким проявлением его заинтересованности женой стало при появлении метки и смесь страха и досады, которые он испытал, вспомнив о скором разводе.

Вначале он подумал, что это лишь опасение из-за возможных проблем с получением наследства, если Беатрис потребует незамедлительного развода.

Вторым звоночком стала надежда. Надежда, что обладательницей второй парной метки будет именно его жена, и тщательно подавляемая тревога от того, что он ошибается. Но он вновь по неопытности подумал, что все дело в наследстве.

Третьим звонком стала уже неприкрытая досада от понимания, что это не она, стоило только Беатрис к нему прикоснуться в ту злополучную ночь.

Он никогда не испытывал трепета перед близостью Бии прежде, несмотря на то, что его невеста была навязчиво-прилипчивой. Ощущалось легкая досада и чувство стыда, когда она переходила границы, особенно в общественных местах, но мужчина всегда оставался спокоен и равнодушен. До той самой ночи.

До того момента, когда его сердце готово было взорваться или выпрыгнуть из груди от волнения и предвкушения, в короткий миг его заблуждения о том, что ее прикосновения могут нести более интимный характер.

Но в момент прикосновения, вместе с робким изумлением, все его тело, казалось, парализовало от боли, что лишь сильнее прежнего распространила в себе метка, лишая его последних надежд и иллюзий: Беатрис не являлась его суженой, потому метка ее отвергала, причиняя мужчине острую боль.

И все же он отчего-то терпел. Глупо и совершенно нерационально продлевая свою короткую пытку всего лишь из-за нелепого желания задержать ее руки на себе чуть дольше.

В тот самый момент лучшим выходом для Диона было просто сдаться и, как обычно, забыть о своих кратковременных и неосуществимых желаниях. Лучше было вернуться к своему первоначальному состоянию апатии и безразличия. Это было самым разумным и практичным, как ни посмотри.

Но почему же его так сильно разозлило полное равнодушие, с которым его собственная жена собиралась отдать его в чужие руки?

Пока он переваривал эти непостоянные чувства, борясь с желанием развернуть карету, направляющуюся в храм, Беатрис сама нашла решение, выиграв ему немного времени.

Он и сам был не уверен, что собирается сделать, но отсутствие надобности разводиться здесь и сейчас его немного примирила с действительностью.

И вот он вновь наполнился тревожным ожиданием, все еще