Главный герой против развода - Марина Сергеевна Орлова

немного робея перед могуществом парных меток. Азеф, который растил его с малых лет, порой любил порассуждать об этом «благословении», которого удостоился его брат. Несмотря на свою аскетичную и немного апатичную натуру, Дион просто не мог не проникнуться этим.

С момента появления метки он не ощущал в себе никаких изменений в ментальном плане, если не считать физических страданий, которые он терпел долгие дни, скрывая метку. У него не было ни необоснованных порывов тут же отправиться в храм, ни тоски по кому-то или чему-то незнакомому.

В его глазах по-прежнему была лишь одна жена, которая с момента обнаружения метки стала еще более холодной и отчужденной, что неизменно заставляло чувствовать себя подавленным.

До тех пор, пока он не встретил Лурию Баскал. Он всерьез нервничал перед первой встречей. А еще… не мог не признаться, что испытывает что-то вроде опасения и тревоги.

Любой на его месте ждал бы встречи с нетерпением, в надежде, что узнает свою половинку с первого взгляда и уже не захочет никогда с ней расставаться. В конечном итоге, разве не подобные отношения между сужеными пропагандируются храмом?

Любой бы хотел этого, но не… Дион. Он не просто не желал, его буквально трясло от напряжения и тревоги.

Еще месяц назад его это не заботило. Но теперь, когда он вкусил этот запретный плод, такой манящей свободы действий и мыслей… он не мог не переживать, что эту свободу у него вновь заберут. Это можно было бы расценить, как запоздалое бунтарство, но ему было все равно. Теперь он уже не был готов так же покладисто следовать установленным правилам и чужим ожиданиям. Теперь он уже столкнулся с желанием. Впервые в жизни ему чего-то захотелось лично для себя, а не для блага рода или бизнеса.

Как ни иронично, но ему хотелось общества и внимания своей жены, которую прежде он так сильно избегал.

Он не был уверен, что его интерес построен на романтических чувствах. Но обновленная Биа была… интересной. Ее мышление, неожиданные действия, свободная манера речи и даже переменчивая внешность все было таким… освежающим.

И он не хотел лишиться этого, потому что понимал: если его очарует суженая и он поддастся на эти чары, Беатрис… обновленная Биа никогда его к себе даже близко не подпустит, вплоть до развода, а после уйдет без всяких сожалений, ни разу не обернувшись.

Потому, когда эта знаменательная встреча все же произошла, он не мог не испытать… облегчения и некоторого недоумения.

Не было никакого пресловутого «притяжения суженых», о которых не раз упоминал Азеф. Не было никакого очарования в этой юной девушке, глаза которой загорались лихорадочным блеском, когда она смотрела на него жадно и пристально.

От этого взгляда он ощутил раздражение наравне с чувством неприятного дежавю. Но в тот момент его занимали совсем другие мысли. Смотря на свою невозмутимую жену, он не мог не улыбнуться, так как его интерес нисколько не угас.

Это было своего рода показателем того, что его воля не подавлялась «благословением», что внушало призрачную надежду. Раз власть метки не безусловна, то ей можно противиться?

Этот вопрос он стал изучать с настоящим остервенением, жертвуя сном и отдыхом, но, не смея пренебрегать редкими возможностями побыть в компании Беатрис, что случалось только в случае совместных трапез. К несчастью, эти редкие возможности были испорчены присутствием Лурии. С другой стороны, находясь в обществе двух женщин, одна из которых была законной женой, а другая предназначенная судьбой, Дион не мог не заметить очевидный контраст.

И чем ярче он проявлялся, тем в более отчаянном положении мужчина себя ощущал. Теперь уже отрицать было глупо, как и предполагать какую-либо ошибку: Дион был всерьез увлечен своей женой и… не хотел разводиться.

Однако, чем больше он искал выход, тем в большую пучину отчаяния погружался. Не было ни одного случая за всю историю, что человек мог отказаться от парной метки. Были прецеденты, когда в случае несчастного случая один из пары погибал, но метка никуда не девалась и вдовцу ничего не оставалось, кроме как коротать свой век в одиночестве без возможности взять в жены другую женщину, так как ограничения все еще действовали ,и он оставался предан лишь своей погибшей суженой. Но из пяти подобных зафиксированных, лишь один предпочел одиночество до конца дней. Остальные четверо не могли смириться с потерей и уходили вслед за возлюбленными в течение года.

Его обнадеживало то, что, не считая физических ограничений из-за метки, Дион не испытывал к леди Лурии вообще никакой симпатии, потому не мог опустить руки.

Сколько ни искал, сколько ни бился головой в поисках возможности, упирался в стену, а меж