Я - твое наказание - Наталья Юнина

— Ты как? — наконец произношу я.

— Кажется, я обосралась. А ты?

— Кажется, тоже.

Синхронно переводим друг на друга взгляды и начинаем истерически смеяться. По ощущениям, снова вечность. И замолкаем тоже одновременно. Я знаю этот взгляд. И в подтверждении моих слов, Настя расстегивает ремень и скидывает с себя босоножки. А затем, несмотря на неудобство, ловко перелезает ко мне. Отодвигаю сиденье, и Настя удобнее усаживается на меня, правда чем-то хрустнув.

— Ты ж моя роза, звезда артроза.

— Да я такая. Итак, как ты по мне соскучился? От однерки до десятки насколько?

— На пятнашку, — шепчу ей в губы, задирая платье.

Глава 31

— Я должна тебе кое в чем признаться, — шепчет мне в губы.

— Сначала я, — каким-то чудом перемещаю руки с ее ягодиц на бедра. — Ты хороший водитель.

— Это такая шутка? Я сейчас тоже пошучу, поерзав на тебе, а потом переметнусь на водительское сиденье, — да когда ж я успел вырастить такую стервочку? Знала бы, что на мне и ерзать не надо, одно на хрен движение и я превращаюсь в озабоченного подростка.

— Не шутка. Если бы за рулем был я, мы бы сейчас были в ином мире. Я бы вряд ли увернулся от столкновения потому что был занят залипанием на твоих ногах. Я бы даже не понял, что случилось. В последние секунды жизни я бы все равно запомнил твои ноги и платье, которое непозволительно носить для всех, кроме меня. Но которое так удачно сейчас вписалось в этот компактный интерьер. Удобно.

Настя начинает заливисто смеяться, утыкаясь губами мне в шею.

— Это все, что ты хочешь мне сказать?

— Пожалуй, да. Ну разве что, я чувствую себя озабоченным подростком, который мечтал тебя трахнуть с первой секунды, как мы сели в машину. Ты превращаешь меня… хрен знает в кого.

— Это вторая молодость, между прочим. Не благодари. Но если тебе станет легче, я хотела тебе признаться, что я извращенка, которая так залипла на твоей заднице, что впала в оцепенение, едва не упустив тебя в аэропорту. И если бы не сосредоточенность на дороге, я бы тоже пялилась на тебя, пуская слюни. Не говоря уже о сексе.

— Хм… у душнил совпадают желания.

— Очень, очень совпадают, Вадим Викторович.

Кажется, я ждал этого целую вечность. Вот она у меня в руках во всех смыслах этого слова. Касается своими маленькими ладонями моего лица, пальцы пробегаются по губам, дотрагиваются до шеи. Спускаются ниже, оттягивая край футболки. А затем Настя наклоняется и целует меня в шею, от чего у меня напрочь срывает крышу.

Какие тут на хрен прелюдии, когда разум уже помахал рукой? Опустив ладони, она поддевает края футболки и стягивает ее с меня. А затем так же ловко хватается за ремень джинсов и расстегивает ширинку. Каким-то чудом помогаю ей приспустить джинсы.

Нарочито медленно она ведет пальцами по моему телу. Не припомню, чтобы меня так торкало от простых касаний по напряженному животу. Не будь этого вынужденного перерыва, я бы продолжал ловить от этого кайф. Но не сейчас, когда все ощущается настолько остро, что я могу кончить от одного касания.

Перехватываю ее ладонь и целую в губы, толкаюсь языком в ее рот. Пытаюсь сдержать свою жадность, но это становится почти невозможным. Три недели хреново сказываются на моем терпении.

Сжимаю наверняка до боли ее ягодицы, Настя же как будто намеренно меня дразнит, протискивая ладонь между нашими телами, и сжимает член. Да чтоб тебя. Усмехается мне в губы, разрывая поцелуй. Нет, дорогая, так не пойдет.

Неимоверным усилием воли заставляю себя отлипнуть от ее аппетитной задницы и перехватить Настину руку. Она снова усмехается, но ничего не говорит, я же опускаю спинку сиденья назад, но она, как назло, застревает. В итоге удается ее опустить совсем на немного. Не мешкая стягиваю с Насти платье, желая поскорее избавиться от ненужной ткани.

Засаду в виде бюстгальтера я не ожидал, особенно зная ее нелюбовь к этому элементу гардероба в летний период. Я сейчас на хрен завою от разгулявшегося в крови желания и невозможности контролировать не только свои хотелки, но и собственные руки. Я впервые не могу разобраться с долбаной застежкой.

Да и похрен. Опускаю кружево ее белоснежного лифчика, высвобождая грудь, и сжимаю в ладони полушарие. Но мне этого мало, хочу трогать ее всю, сжимать, не контролируя себя. То ли почувствовав мои желания, то ли прислушиваясь к своим ощущениям, желая более тесного контакта, Настя заводит руки за спину и сама расстегивает лифчик. Улыбается, отбрасывая его на водительское сиденье.

И вот теперь я даю волю своим рукам, пока маленькая зараза запрокидывает голову назад. Сил сдерживаться с каждой секундой все меньше и меньше, и вроде понимаю, что с Настей надо по-другому, но как только я отодвигаю кружево ее белья, мысль про «нельзя» улетучивается в неизвестном направлении. Ее тело прекрасно демонстрирует мне свои желания.

Провожу пальцем по ее складкам и начинаю ласкать ее пальцами. И как только Настя начинает тихо постанывать, у меня сшибает все предохранители. Убираю руки, Настя же сама отодвигает полоску белья в сторону, как только я обхватываю ее бедра ладонями. Направляю ее, насаживая на себя до упора. Закусив губу, она закрывает глаза, издавая еле слышный стон.

— Больно?

— Дурак. Хорошо, — еле слышно произносит она, начиная медленно двигаться.

В любой другой раз я бы точно сдержался, отдав ей в руки инициативу, но не сейчас, когда моя выдержка на нуле. И словно почувствовав, что я на исходе, Настя открывает глаза и, улыбнувшись, молча дает мне зеленый свет.

Не мешкая крепче сжимаю ее бедра и принимаясь насаживать ее в нужном мне темпе. Надолго не хватит никого. Еще никогда Настя так быстро не подходила к финишу. Стиснув меня бедрами, она запрокидывает голову назад и кончает, в очередной раз закусив нижнюю губы. Переждав первые волны ее оргазма, быстро догоняю ее, изливаясь в нее.

Дышим тяжело, касаясь лбами друг друга. Аккуратно провожу рукой по ее шее, ощущаю как под пальцами бешено бьется ее пульс.

— Мы точно живы? — тихо произносит Настя, открывая глаза.

— Сто процентов.

— Мне кажется, у меня ноги скоро сведет, — усмехается мне в шею, поднимаясь с меня.

Тут же оттягивает свое белье на место и переводит на меня взгляд. Не знаю, как ей это до сих пор удается, но ее щеки становятся розовыми. И