С влюбленностью покончено - Р. Л. Джексон

был к Кейдену. При скором рассмотрении он заметил, что у них были общие физические черты. Нос у него был как у Хартвелла, а все остальное — как у матери. После формального рукопожатия Томас пригласил его присесть, что тот и сделал, и разговор с Кейденом, с самого начала был исключительно деловым.

— Я не понимаю, что происходит, и мне все равно, связано ли это с тем, что ты мой отец. Бизнес есть бизнес, а Джош ведет себя как придурок.

— Я понимаю, но я не знаю, в чем тут дело. Джош знает о тебе с тех пор, как умерла его мать, так что это не шок от новости, как это обычно бывает.

Глаза Кейдена расширились — это было для него новостью. Джош всегда ненавидел, даже, когда они были детьми, но его отношение к нему оставалось прежним. До недавнего времени.

— Значит, он знал все это время? Так что же он теперь делает? Неужели он думает, что я ему что-то должен?

— Я ни черта от тебя не хочу, — перебил его Джош из-за спины Кейдена, заставив его встать и посмотреть в лицо своему сводному брату.

— Что ты здесь делаешь? — ошеломленно переспросил Томас.

— Я пришел сюда, чтобы узнать, не хочешь ли ты поужинать, и какой сюрприз! Кого я здесь вижу? — усмехнулся Джош.

— Для человека, который утверждает, что ничего от меня не хочет, у тебя есть забавный способ показать это. И, пожалуй, знай, что я слышал все о твоих тайных заседаниях совета, — сказал Кейден, сжимая кулаки.

— Ты одурачил всех остальных, но не меня. Я видел тебя насквозь с самого первого дня, — сказал Джош, усаживаясь в кресло перед письменным столом отца.

— Джошуа, прекрати это. Кейден ничего тебе не сделал, — выпалил Томас.

— Он родился, и этого было достаточно, — выплюнул Джош, его челюсть дернулась.

Кейден хлопнул ладонью по столу перед собой, уставившись на занозу в заднице, которая была его сводным братом.

— Независимо от того, что ты чувствуешь, то, что ты делаешь, незаконно. И если ты не прекратишь, через пять минут у меня будет около десяти адвокатов по твою задницу.

Томас вышел из-за стола, чувствуя, как опасность наполняет воздух, словно горящий фимиам. Кейден и Джошуа не сводили глаз друг с друга, пока Кейден продолжил.

— Испытай меня, если хочешь, и ты увидишь, на что способны деньги Кэпшоу, раз уж ты так им завидуешь, — прорычал он.

Кейден терпеть не мог прибегать к этому, но так как это казалось катализатором ненависти, питающей Джоша, он использовал ее против него.

— Это очень типично. Тошнота, которую я чувствую в горле, когда вижу тебя, не имеет никакого отношения к твоим деньгам, все это связано с моей матерью. Когда она, наконец, узнала о тебе, то направила свою машину в озеро. Я виню твое существование и твою шлюху мать в ее смерти, и именно поэтому я ненавижу тебя!

— Джошуа! — завопил Томас.

Он повернул голову, и Кейден воспользовался этим отвлечением, чтобы поднять его со стула. Кейден не мог дышать, не мог думать, и, прежде чем он понял это, он прижал Джоша к стене кабинета. Как бы Джош ни сопротивлялся, мышцы Кейдена были словно стальные, а хватка, как челюсти огромной белой акулы.

— Следи за своим языком и делай свою работу как хороший маленький мальчик, — прорычал он, — не заставляй меня возвращаться сюда. — Он грубо отпустил его, голова Джоша оторвалась от стены на несколько градусов, прежде чем он упал на пол. Кейден вышел из кабинета, громко хлопнув дверью, а Джош тяжело дышал, пытаясь вернуть равновесие.

— Ты идиот, ты это знаешь? — сказал Томас, пытаясь помочь ему подняться с пола.

Джош отмахнулся от его рук и встал сам. Он пригладил волосы, чувствуя, как под рубашкой колотится сердце, и вышел из кабинета.

* * *

К концу дня Лана начисто вытерла кабинки. Хотя она работала здесь всего пару дней, и в этом не было необходимости, она хотела показать персоналу, что она командный игрок. Когда она подняла глаза, то увидела Кейдена, влетевшего в парадную дверь. В одной руке он держал бутылку вина, а в другой — букет роз. Увидев его, Лана улыбнулась. Она не видела его весь день и догадывалась, что он задумал.

— Привет, дорогая, — поздоровался он, положив цветы и вино на стол перед ней.

Она не успела ответить, как он схватил ее за талию и нежно поцеловал в губы.

— Я подумал, что мы смогли бы… — начал он, но Лана покачала головой.

— Я бы тоже этого хотела, но, честно говоря, сейчас я не могу сосредоточиться ни на чем, кроме горячего душа, — ответила она.

— С этим я тоже могу помочь, — поддразнил он, хватая ее за попку.

— Ты плохой, ты это знаешь?

Он усмехнулся.

Зазвонил мобильный телефон Ланы, и она вытащила его из кармана. Увидев на экране имя «Джейк», она подняла глаза на Кейдена.

— Ну, ответь, — сказал он.

Она нажала на кнопку.

— Алло? — заговорила она.

— Детектив Люциан отказывается давать показания против Морин, но достаточно косвенных улик, чтобы доказать, что она каким-то образом замешана, — сказал он.

— Хорошо, — ответила Лана. Кейден указал на телефон и одними губами произнес: «громкая связь». Она нажала на кнопку, и голос Джейка эхом отозвался в тишине закусочной.

— Что это значит? — спросила она в замешательстве.

— Я вот что скажу, похоже, что Морин имеет какое-то отношение к смерти Ребекки Хартвелл.

— Что? — слишком громко спросил Кейден.

Телефон замолчал, а затем звонок прервался. Лана посмотрела на его растерянное лицо и ответила ему тем же.

— Что, черт возьми, происходит, Лана? — спросил он.

Она покачала головой.

— Я не знаю, но это нехорошо, Кейден. Я же говорила тебе, что случилось что-то еще, — сказала она.

— Он намекает, что моя мать имеет какое-то отношение к миссис Хартвелл?

— Похоже на то, — сказала она.

— Моя мать, может быть причастна ко многому, но это? Ни за что, — Кейден явно злился, расхаживая по ковру.

— Я не удивлюсь, если Ким тоже приложила к этому руку. Неужели это действительно так трудно себе представить?

Он остановился прямо перед ней.

— Ты же не можешь сейчас говорить серьезно, — прорычал он.

— В этом есть смысл. Почему они были так близки? С какой стати Морин помогла ей выбраться из тюрьмы? Тайна о твоем отце не была достаточной причиной, чтобы предать тебя вот так.

Дыхание Кейдена участилось, глаза бегали по закусочной, а в голове крутились слова.

— Нет, ни за что. Да и с какой стати ей это делать?

— Успокойся,