Фая, или До тех пор, пока Вы хотите - Ирен Эшли

Фаина с облегчением вздохнула, а следователь, улыбнувшись иномирянке, громко заявил:

— Что ж… вы свободны.

17.3

— Поешь хоть немного, — Асиа пододвинула обратно тарелку с овощным супом, только что отодвинутую Фаей.

— Выглядишь, как смерть, — скривилась Лилола, — нельзя так.

Фаину оправдали. Лолу тоже…

Всех подозреваемых отпустили, и они благополучно вернулись в «Наи». Фая спаслась, а вот Рассел… Девушка не могла прекратить думать о нем: где он, что с ним? Увидеться запретили.

— Наш ректор… тиарна-а-ак, — вздохнула Лаура и ткнула подбородок в руку.

Иномирянка вздрогнула.

— Не могу поверить, что он был среди нас… жил среди нас… обучал! Всё о нас знает! — поражалась Асиа.

— А кто-то с ним вообще спал, — подслушал и встрял какой-то маг третьего ранга, расхохотавшись следом.

— Заткнись, — рявкнула самая смелая подруга.

— Не противно хоть?! — продолжал потешаться.

— Он обманул её, — заступилась Лола.

Фаина встала, стукнув по столу. Все затихли, ожидая её слов, но иномирянка ничего не сказала. Просто вышла из-за стола и направилась к выходу. Пусть шутят, издеваются, насмехаются, обзывают… Она не будет оправдываться. Пусть Рассела нет рядом, — ничего не поменялось: Фая принадлежит Аритаану.

Её позвали.

Девушка остановилась, не спеша оборачиваться. И так по голосу узнала. Аарен.

— Чего тебе? — спросила черство, не глядя.

— Мне жаль, что так вышло, — выразил сочувствие.

— Мне не нужно твое сочувствие, — грубо ответила Фая, — и жалеть меня тоже не нужно! Я не жертва, — крепко сжала кулачки. — О своей связи с Расселом не жалею ни капли, — повысила голос. — Скажу больше, — обернулась заплаканная, — если повернуть время вспять… снова пойду на это.

Аарен тормошил волосы, раздражаясь от слов девушки, после замер и спросил прямо:

— Честно ответь: если бы его не схватили, но ты узнала, что он тиарнак… Приняла бы его сторону?

— Без раздумий! — вмиг выпалила Фая.

То-Ксиа перекосило, внешне читалось его изумление и шок.

— Да ты умом тронулась!

Девушка не ответила. Сделала шаг вперед, но Аарен схватил за руку и за талию вплотную притянул к себе. Фая вырывалась, но колдун держал крепко.

Рукой зажал волосы на затылке и больно потянул вниз.

С губ сорвался стон…

— Ты не будешь принадлежать аритаанийскому ублюдку, — хищно шептал в губы, скалясь. — Ни телом, ни мыслями…

— Отпусти меня!

— Не отпущу! Ты будешь моей, Фаина… Только моей.

— Никогда!

Сорвался очередной стон боли…

— Скоро эти губы будут говорить, как сильно ты меня любишь, — отчертил их большим пальцем руки, злорадно усмехаясь. — А ублюдка твоего убьют скоро. Ты быстро о нём забудешь…

— Убери свои руки, — колотилась в его цепких объятиях.

 Отпустил.

Буквально оттолкнул рывком.

Фаина на ватных ногах отошла от него, выпрямилась, одаривая злым, ненавидящим взглядом, вся её поза выражала неприязнь к сыну советника. Аарен усмехнулся так, словно он победитель. Зрачки сияли огнём, сорванного с самого олимпа. Он думал: конкурент скоро исчезнет. Навсегда.

Казалось, жизнь рушится. Причем быстро, как расходятся трещины на стекле. Впереди губительная беспросветная тьма. Пугающая. До дрожи губила душу неизвестность… Фаина не прекращала думать о Расселе ни на секунду: что с ним, где он. Узнать никак было нельзя. В академии молчали, газеты тоже, ничего не комментировал даже король.

Таилась надежда: вдруг освободят, или он сам выберется… Но вмиг растаяла, как снег на солнце, когда в одно из утра в комнату ворвался Аарен и, словно приговор, сообщил:

— Рассел сегодня умрет.

* * *

Тем утром была отвратительная погода.

Лил дождь. Ветряно. Зябко. Настолько сгустились тучи, что нежно-розового светила Наатира можно было не ждать еще долго.

На королевской площади собралось много народу. Наатирийцы как один укутались в серые плащи-дождевики с большими капюшонами, скрывающие их лица. Точнее была видна только нижняя часть лица, а на ней довольные злорадные полуулыбки. На возвышении под шатром сидели правители Наатира, Салал там тоже был рядом с отцом. Принц сидел горделиво, чинно. Его лицо выражало брезгливость.

Фаина находилась в толпе. Сумела подобраться как можно ближе, где… скоро вынесут приговор и, скорее всего, случится казнь. Она мандражировала, зуб на зуб не попадал. Девушка обреченно плакала. Сердце не находило себе место. Казалось, от нервов не выдержит и замрет навеки.

Аарен предпочел остаться с иномирянкой… Отказался стоять в комфорте с вельможей, дабы близко увидеть её реакцию, когда Рассела убьют. Злорадствовал.

Фаина не обращала на него внимания. Рядом был или нет — не важно. Мысли заняты Расселом… Девушка молилась, чтобы он сумел избежать наказания.

— Рассел. Фон. Корнель. — объявили, отчеканивая каждое слово.

Внутри иномирянки всё сжалось. Даже сердце…

Королевские маги за шкирку, как собаку, вывели некогда могущественного тиарнака, который сейчас выглядел ужасно: растрёпанный, замученный, грязный. Не верилось, что это он. Глупо и нелепо оказался в лапах магов Наатира. Из-за какой-то… Снежаны! Сейчас Фая ненавидела её всем своим нутром. Так не должно быть! Просто невозможно…

Фаина заплакала сильнее, злясь на свою беспомощность, ведь ничем не может помочь любимому.

В центр вышел маг, демонстративно раскрыл конверт, доставая лист.

— Слушай, — дернул за плечо Аарен. — Внимательно слушай.

— Наатирийцы! Народ великой магии и силы! Вот уже много лет мы ведем ужасную войну с нашими врагами… аритаанийцами. Сколько умерло наших братьев, сражаясь с ними… и подумать страшно. Но мы почти победили! Их Тиарнак пал! Сейчас он перед нами… — указал рукой, а все радостно заликовали.  Фая с отвращением скривилась. — Рассел фон Корнель, — глянул на него высокомерно, — вы обвиняетесь в предательстве, в убийствах, в использовании запрещенной магии…

— А сейчас ему вынесут приговор, — весело шепнул сын советника.

— …вечное заточении в ледовой тюрьме!

Наатирийцы засвистели, зааплодировали. Стоящий рядом Аарен выкрикнул: «Так ему!», и громко захлопал в ладоши. Фая тревожно оглядывалась, не понимая всеобщей радости, а главное не знала: убьют или нет? Что такое «ледовая тюрьма»?

Обреченно глянула на Рассела и… вздрогнула.

Мужчина смотрел тоже. Ласково, нежно, с любовью. Не было ни страха, ни отчаяния. Будто ничего, кроме их двоих не существует.

Покатилась слеза. Корнель показал жестом, мол вытри, не нужно плакать, но его тут же ударили по спине и рявкнули:

— Спокойно стой.

Общение глазами заметил Аарен. Он тяжело вдохнул воздух,