Я (не) буду вашей истинной! - Мира Влади

– Я закрою дверь. Жди здесь, – бросил он, не оборачиваясь.

Шкаф, будто повинуясь невидимому механизму, вернулся на своё место, отрезая меня от происходящего внутри. Ощущение замкнутости сразу усилилось. В комнате стало тихо, как будто стены впитали всё, даже отдалённые звуки битвы.

Сколько времени ему потребуется?

Старалась себя успокоить мыслью, что без меня он не сможет уйти. Я снова повернулась к окну. Улица, некогда такая знакомая, теперь казалась чужой, словно сжалась в кольцо опасности, окружив нас со всех сторон.

Не знаю, сколько прошло времени. Минуты тянулись мучительно медленно, а я ушла в свои мысли, пытаясь не поддаваться тревоге. Вдруг раздался скрип двери. Мягкий, но он разорвал тишину, как гром.

Медленно повернулась, чувствуя, как всё внутри замерло. На пороге стоял мужчина. Высокий, крупный, с длинными, собранными в низкий хвост, волосами. Его черты лица были резкими, непривлекательными. Тонкий нос, узкие губы, будто всё в нём кричало о холодной расчетливости. Но больше всего поразили глаза. Глаза, полные предвкушения. Хищные, острые, как ножи. Глаза убийцы, пришедшего за своей жертвой.

Он улыбался. Его гадкая ухмылка пробудила во мне смесь страха и злости. Это был не просто человек, это была угроза, одетая в человеческую оболочку. Чуть склонив голову набок, он медленно шагнул в мою сторону.

Денис. Он в тайнике, с чёткими инструкциями не покидать его, пока не завершит своё дело. Значит, рассчитывать мне не на кого. Я глубоко вдохнула, почувствовала, как в груди нарастает напряжение, расправила плечи и посмотрела ему прямо в глаза.

Его улыбка чуть расширилась, будто ему нравилась моя реакция. Каждая клеточка моего тела напряглась в ожидании, но я продолжала стоять, не двигаясь.

Глава 26

Страшно ли мне было? Очень. Так страшно, что каждый нерв натянулся, как струна, спина покрылась холодным потом, а дыхание сбилось, как у человека, бегущего от чего-то ужасного. Поджилки тряслись, сердце бешено стучало, но я не двигалась с места. Сжала зубы так сильно, что челюсть начала ныть, а ногти впились в ладони от сжатых кулаков. Я не могла позволить себе показать слабость. Если упаду духом, он почувствует это, как хищник чувствует раненую добычу.

– Какая храбрая мышка, – его голос, ласковый и тягучий, звучал как у маньяка, смакующего свою победу. В глазах отражалась извращённая радость, что накатывала волнами, с каждым мигом всё больше нагнетая атмосферу. – Я вижу твой страх. Я его чувствую.

Он склонил голову набок, пристально изучая меня, будто рассматривал не человека, а игрушку, которую собирался сломать.

– Ну? Долго в гляделки играть будем? – я услышала собственный голос, дрожащий, но твёрдый. – Делай то, за чем пришёл, и проваливай!

– Я хочу получить от этого удовольствие, – он поцокал языком, словно журил меня за дерзость. – Не будем торопиться. Тебе понравится. Хочу видеть их лица, когда они найдут тебя.

Его смех разрезал воздух, как нож. Громкий, мерзкий, будто он наслаждался не самим моментом, а моей реакцией на него. Я смотрела на него с выражением презрения, но внутри меня волнами накрывала паника. Что он сделает? Насколько далеко зайдёт?

Он сделал шаг вперёд, доставая из ножен кинжал. Сердце едва не выскочило из груди. Он подходил медленно, будто растягивал удовольствие. Оказавшись вплотную, он поднял клинок и, медленно наклонившись, провёл им по моей щеке. Лёгкий порез — не глубокий, но достаточно, чтобы из раны сочилась кровь. Запах металла ударил в нос. Паника подкатила к горлу, руки затряслись.

Я сглотнула, чувствуя, как по щеке что-то тёплое и липкое течёт вниз. Надеялась, что это слёзы, но запах крови убил эти надежды. Паника рвалась наружу, кричала на весь разум, но я заставила себя держаться. Если начну кричать, он получит то, чего хочет.

– Уже уходишь? – прошептал он мне на ухо, после того как я попыталась толкнуть его и убежать.

Боль резко обожгла кожу головы. Он дёрнул меня за волосы, так сильно, что я, теряя равновесие, полетела назад, прямо к нему. От боли в голове звёзды посыпались перед глазами.

– Ага, – выпалила я, стараясь звучать уверенно, хотя голос дрожал. – Утюг выключить забыла.

Слёзы предательски текли по щекам, губа тряслась, но я продолжала стоять. Он ещё сильнее дёрнул меня за волосы, склоняясь к моему плечу.

– Вкусная... – его голос обжёг кожу, а затем он медленно провёл носом по моей шее и вдохнул.

Меня тут же затошнило. Ладно, убивать… Он ещё и насиловать собрался?!

Голова пульсировала от боли после удара, а мысли метались, не давая сосредоточиться. Я продолжала вырываться, хоть каждое движение отзывалось новой волной боли. Его гадкий смех будто висел в воздухе, с каждым моментом становясь всё невыносимее.

– Ты с ними двумя спала, или у них график был? – его голос, полный мерзкого наслаждения, прозвучал рядом с моим ухом, заставляя сердце замереть.

– Ну что ты, – старалась ответить твёрдо, но голос предательски дрожал, срываясь. – Мы групповушки любим. Чтоб человек пять участвовало, не меньше.

Я слышала, как он захохотал, его смех был пронзительным, липким, как паутина. От его реакции хотелось кричать от омерзения, но я стиснула зубы, чтобы не поддаваться.

– Тогда тебе понравится то, что я придумал, – он почти прошептал это, словно наслаждаясь каждой произнесённой буквой.

Кровь застыла. Язык — мой враг, давно это знала. Кляп он не мог сразу сделать? А я ещё думала, что Алекс жёсткий и наглый. Да он зайка по сравнению с этим больным монстром.

– Они тебя найдут, – прошипела я сквозь зубы, мстительно представляя, как Алекс и Кир разорвут его на части. – И сделают хуже.

– Если выживут, – согласился он, будто ничего не боялся. – Но игра стоит свеч.

Он толкнул меня так резко, что я ударилась о стену. В голове запульсировало, перед глазами всё поплыло, и на какой-то миг я потеряла связь с реальностью. Лоб горел, а от столкновения со стеной перед глазами вспыхнули искры. Я зашаталась, но он тут же прижал меня своим телом, словно не давая шанса оправиться.

И вот тут ужас окончательно сковал меня. Я почувствовала, как его дыхание стало тяжелее, тело напряглось. Он был возбуждён. Кошмар. Настоящий садист.

Начала лягаться и яростно вырываться. Получалось плохо. Он прижал мою голову к стене, а другой рукой стал срывать с меня