Жестокое искушение - Джилл Рамсовер

Когда двери лифта открылись, он вынес меня на улицу, где его машина была припаркована, перекрывая дорогу.

— Я знала, что ты будешь таким же, как Лоуренс и все остальные, использующим людей для своего развлечения. Делающим все, что тебе вздумается.

Оран открыл пассажирскую дверь и поставил меня на землю.

— Я не использовал тебя, — прорычал он, его серые глаза почти почернели под нахмуренным лбом. — Я облажался, не рассказав тебе о Кейтлин. Да, я технически женат…

— Технически? — резко перебила его, с горьким смешком.

Он продолжил, будто не прерывала его.

— Но заявление на развод уже подано.

— Нет решения суда. Я проверяла.

— Потому что это грязный развод. Она предала всю мою семью — подставила моего отца, чтобы его убили, — так что я посадил ее в тюрьму за убийство. Вот почему я не сказал тебе. Казалось, это не лучший способ завоевать твое доверие.

Она подставила его отца?

Я вспомнила некролог и фотографию Орана с отцом, где они радостно поднимали тосты. Его собственная жена сделала это? Я вспомнила его скорбящую мать на свадьбе и то, как тепло его семья меня приняла. Почему его жена отвергла все это?

Я не знала, чего ожидала от его объяснения, но точно не этого. Часть напряжения ушла, хотя еще не была готова полностью сдаться.

— Я говорила тебе, как важно для меня не убегать от моей матери, отчима и клуба, а ты все равно отнял это у меня. Как я могу доверять тому, кто меня игнорирует?

— Я ничего у тебя не отнимал. Мне позвонили из ниоткуда и сказали, что меня выгнали и наша встреча отменена. Я сам не понимал, что, черт возьми, происходит.

— Если это правда, и тебе действительно все равно на клуб, тогда почему ты обращался со мной, как с прокаженной, после того как я отказалась рассказывать тебе больше о Обществе?

— Потому что тебе, кажется, важнее это чертово Общество, чем быть со мной, — рявкнул он, каждое слово громче предыдущего. Его крик разорвал ночной воздух, и город словно затих в ответ.

Мое сердце замерло в груди.

Я посмотрела на здание в шоке… и страхе.

— Нам нужно уйти, — тихо сказала я.

— Я никуда не уйду. Ты начала это, и мы доведем до конца.

Он перешел грань разумного, тогда как я наконец начала приходить в себя. Я глубоко вдохнула и посмотрела ему в глаза.

— Я не хочу быть частью их. Я хотела получить информацию от них. Я потратила месяцы, чтобы получить доступ. Веллингтон, клуб, все, что я делала, было ради цели, а теперь меня полностью отрезали. Все, что я делала, было напрасно, — комок эмоций сдавил мое горло, а слезы жгли глаза.

— Почему, Лина? Для чего тебе эта информация?

Это был момент истины. Мне нужно было решить, готова ли я выложить все начистоту и рассказать ему правду. На самом деле, выбора не было. Мне нужна была помощь. И в глубине души я хотела, чтобы Оран знал всю эту душераздирающую историю.

— Хорошо, — тихо сдалась я. — Я расскажу тебе все, но не здесь. Отвези меня обратно в квартиру, — я села в машину. Оран задумался на мгновение, затем закрыл дверь и обошел машину, садясь за руль.

Поездка домой была напряженной, но я чувствовала странное спокойствие. Это то, что люди чувствуют на последнем шаге к смертной казни? Больше нет возможности спорить. Больше нет причин бороться. Просто принятие. Это было освобождением. Я ценила это чувство, когда мы вернулись в квартиру, без каких-либо гарантий на будущее.

Я подошла к окну в гостиной и посмотрела на город. Так было проще — словно я говорила со всеми и ни с кем одновременно.

— Когда мне было семнадцать, моя мама продала мою невинность, чтобы получить доступ к Обществу.

ГЛАВА 38

Что за хрень? Я знал, что ее родители были отбросами, но это был совершенно новый уровень деградации.

И зачем? У них была куча денег. Мой ум лихорадочно пытался понять, что, кроме денег, могло оправдать такое зверство, но затем осознал, что искать здравый смысл у безумных — бесполезно. Эти две вещи просто не сосуществуют.

Я отложил в сторону гору вопросов и приготовился слушать дальше, пока Лина продолжала.

— Элиза и Чарльз вступили в Olympus годом раньше. Мне сказали, что внутри клуба есть тайный внутренний круг, называемый Обществом, и что моя девственность — это единственное, что откроет им доступ. Я, конечно, была в шоке. Элиза была ужасной матерью, но такого никак не ожидала. Запаниковала. Моя мать лишь усмехнулась. Она сказала, что мой первый раз все равно будет разочарованием, так почему бы не сделать это ради хорошего дела…

— Я уже считала дни, когда смогу освободиться от матери и отчима. Сказала ей, что сбегу, но она уже все продумала и лишь снисходительно пожала плечами — «Ну что ж, мы всегда можем предложить Амели». — Эти слова навсегда изменили мою жизнь. Меня чуть не вырвало на месте, потому что я знала — она сделает это. Элиза не бросала слов на ветер.

— Моей младшей сестре на тот момент было шесть лет. Она моя кровная сестра, и, хотя между нами одиннадцать лет разницы, она — лучшее, что случалось со мной. Я бы сделала для нее что угодно. И до сих пор сделала бы, — голос Лины дрогнул от напряжения. Она сдерживала слезы, и мне отчаянно хотелось обнять ее, чтобы утешить, но я знал, как и она, что эту историю нужно рассказать. Ей необходимо выплеснуть яд, иначе однажды он убьет ее.

— Я думала об этом несколько дней и в конце концов сказала матери, что сделаю это, но при двух условиях. Я хотела пятьсот тысяч долларов и обещание, что больше никогда не услышу о ней. Я также сказала, что если она когда-нибудь попытается использовать Амели, пойду в полицию и расскажу все. Моя жертва стала моим рычагом. В ту ночь меня отвели в гостиничный номер. Мне завязали глаза, и, хотя технически я предложила себя добровольно, каждый момент этого оставил шрамы, которые невозможно забыть.

Они умрут. Все они. Я убью их, но ее мать будет страдать больше всех.

— Это не добровольность, Лина, — сквозь