Когда ангелы смеются - Ирина Игоревна Седова

– Если бы ты могла задержаться еще на один день, то мы бы полетели вместе.

– Я могу, конечно, – отвечала та оживившись. – А что у тебя за дела?

– Помнишь фермера-эмигранта из Сирии по имени Халил? Мы были у него в гостях на Инишни?

– С которым ты договорился о выращивании оливок на масло?

– Да, я уже заказал саженцы и оплатил. Завтра надо забрать, пока они в нормальном состоянии, и отвезти.

– Я думала, что сейчас не сезон. И что растения сажаются либо весной, либо осенью.

– У нас круглый год дожди и повышенная влажность. Послезавтра обещают перемену погоды с возвратом к нормальной, так что все приживется. К тому же оливки – деревья вечнозеленые, и им все равно когда их обрежут, выкопают и в землю воткнут.

– Если ты уверен… Дело прежде всего, конечно. Только ты созвонись предварительно с Халилом, и с плодопитомником.

– Разумеется. Ты едешь со мной в Голоуэй или хочешь полазить по Дублину?

– Лучше с тобой. Одна я теперь боюсь.

Киллиан кивнул. Он бы тоже на месте девчонки боялся. Подвергнуться изнасилованию собакой – это надо пережить! И то, что процедура не состоялась, вряд ли способно было уменьшить стресс. По крайней мере, отпечаток ужаса столь ярко был нарисован на ее лице, что ошибиться было невозможно: девчонка не притворялась!

– Ну и зря. С любой группой туристов безопаснее, чем в моей компании, – вылетело у Киллиана. – В Ирландии тоже есть друиды, и исповедание их религии не считается противозаконным.

Не предупредить девчонку он не мог, хотя и был уверен, что искать их в Голоуэе не станет никто. Как оказалось, и девчонка рассудила похожим образом.

– Глупости, – возразила она. – Пока те пятеро не проснутся, догонять нас никто не станет. Да и зачем? Даже если они вели запись наших разговоров и запечатлели на видео мой рассказ, то там ничего нет ценного для их верхушки. Сейчас выпускается много средств по заживлению ран, а болеутоляющих и со снотворным эффектом вообще уйма. Твою несуществующую бабушку в Корке искать им придется долго, ведь я не называла никаких имен. А через три дня наши следы остынут.

* * * * *

– Зачем ты летишь со мной? – спросила девчонка, когда они уже сидели в пассажирской гондоле дирижабля, дирижабль был в воздухе и летел, взяв курс на восток.

В багажной гондоле параллельно с ними двигался по воздуху все тот же ненаглядный джип, с которым Киллиан расставаться не захотел, потому что намеревался увидеть Россию, путешествуя самостоятельно на собственных колесах. Это обошлось ему в стоимость четырех дополнительных пассажирских билетов, но в конечном итоге было не дороже поездки по земле с учетом паромов, трат на бензин и пошлины при пересечении Украинской границы.

Тем более что украинской визы у него не было. Может, она и не требовалось (он не проверял), но зато у его спутницы кроме приглашения в Ирландию не было ничего, и это сильно затруднило бы их возможность снова встретиться и вновь наладить контакт.

А сейчас контакт уже был. Они оба понимали друг друга с полунамека и «смотрели в одну сторону», а не пялились друг на друга. В общем, девчонка была удобна, как привычные домашние тапочки. Слишком удобна, и это сильно настораживало. Словно биоробот, изготовленный с учетом его вкусов.

Однако признаваться, что ему требуется спрятаться на пару недель, Киллиану не хотелось. Он был мужчина, и семейные традиции требовали от него всегда и везде демонстрировать храбрость и выносливость. Перечень исключений к воспитанию не прилагался, и приходилось импровизировать.

– Я хочу встретиться с Эллой, – произнес он.

– А… протянула девчонка с видимым безразличием. – Вот оно что… А я уж было решила…

И она горько рассмеялась. И что-то в ней переменилось, словно лопнула какая-то невидимая струна, струна связи с ним, Киллианом.

Они оба замолчали, а затем девчонка произнесла устало:

– Как ты думаешь, эти… друиды… они долго проспят? Целую неделю?

Пугать девчонку не хотелось, но и правду выдавать тоже…

– Больше года. Если их быстро найдут и перенесут в безопасное место. Иначе их сожрут крысы до того как они проснутся.

– Жуткая смерть.

– Тебе жалко тех, кто собирался подвергать тебя пыткам из любви к стонам и крикам жертв?

Девчонка поежилась.

– Ну, они просто нас разыгрывали… – молвила она тихонько. – Как туристов.

Киллиан усмехнулся. Эти русские просто непробиваемы – их вера в то, что весь мир добр и разные ужасы – это выдумка Голливуда, была безгранична.

– Но позванный ими кобель… как его…ага, Барбо… почему-то был всерьез настроен на то, чтобы исполнить роль твоего сексуального партнера. И очень было похоже, что ты у него не первая.

Девчонка сделала глубокий вдох и выпалила:

– Моральное давление и физические повреждения – не одно и то же.

– Угу. Ты просто не видела никогда этих самых «физических повреждений».

– А ты видел?

Киллиан молча кивнул. Вспоминать ему не хотелось…

– Смерть во сне – это даже не казнь. Это со стороны выглядит ужасно, но в реальности банальное избавление от мук. Ты их, считай, одарила божественной благодатью. Незаслуженной. Даже синильная кислота вместо этого снотворного была бы недостаточно жестким способом избавить мир от той веселой компании.

Девчонка опустила глаза и произнесла:

– Ты говорил про побочку от применения вашего состава. Будто он одновременно стирает память о предшествующих событиях.

– Не помню, когда я это говорил, но, предположим. И…?

– Какой отрезок жизни он стирает?

– Сколько человек проспит, столько и сотрется. Поэтому лучше не пить и не лизать подобные вещи. Абсолютно безопасных лекарств не бывает.

Девчонка подумала еще немного.

– А ты знаешь, сколько нужно проглотить вашего зелья, чтобы можно было забыть две недели?

Киллиан внутренне засмеялся. Надо же, какая пронырливая девица: правильно Алва ее опасается.

– Естественно, знаю, – отвечал он снисходительно. – Мне известно о его применении все.

– Тогда отмерь мне нужную дозу. Я хочу заснуть – и вычеркнуть из памяти свое путешествие по Ирландии.

Это было что-то новенькое в ее репертуаре…

– Зачем? Ты же позабудешь все, что успела узнать. Все собственные исторические изыскания для твоей научной диссертации.

– Аспирантской.