Когда ангелы смеются - Ирина Игоревна Седова

– Тебя так напугали поклонники древне-саксонского язычества? Неприятно вспоминать, как ты изъявила готовность спариться с собакой лишь бы избегнуть боли?

Девчонка побледнела и процедила сквозь зубы:

– Ты дурак или как? Я. Хочу. Забыть. Тебя.

Киллиан рассмеялся, на этот раз вслух.

– Разве я сделал для тебя чего-то плохое? Ты сама просила меня об одолжении – я исполнил.

Девчонка побледнела еще больше и тяжело задышала.

– Я к тебе привязалась. Я полюбила тебя. Я приехала в Ирландию по твоему приглашению, потому что надеялась, что ты привыкнешь ко мне. Что эта поездка нас сблизит. Но ничего такого не произошло. Мне стыдно вспоминать, как я перед тобой унижалось в той камере. И горько постигнуть, что даже после этого у тебя не мелькнуло ко мне и искорки чувства.

– Я в том не виноват, – произнес Киллиан безмятежно.

– Конечно, не виноват. Но я хочу забытья. Слишком много не надо – в конце августа меня ждут на работе. Одной крышки от фляжки хватит?

– Крышка - это лишнее. Достаточно десяти капель.

Киллиан хохмил. В желание девчонки «отключиться и забыться» он не поверил ни на мгновение. Это была типичная манипуляция. Еще ему было любопытно: что девчонка ответит. Но та замолчала, и до конца пути не проронила ни слова.

Прилетели они точно по расписанию, и их уже встречали. Точнее, встречал один человек, а именно Элла. Сестры обнялись, затем Элла переключила внимание на Киллиана. Она была точь-в-точь такая, какой он ее представлял по фото: отменная фигурка с небольшим аккуратным бюстом, в отлично сшитом модном платье, эту фигурку подчеркивавшем, и модный макияж на лице.

И, конечно же, натуральные золотые волосы, собранные в два симпатичных хвостика, длина которых позволяла им струиться по плечам, но не мешала. Аккуратная челка на лбу, две волнистые пряди вдоль висков – все в девочке было мило и симпатично. Странным было лишь, что при виде этой ожившей мечты внутри Киллиана ничего не екнуло: ни восторга, ни обиды. Ему было все равно, словно и не было в подмене одной сестры другой никакого обмана.

Всей компанией они пошли ловить личный багаж. Девчонка получила свой чемодан, Киллиан дождался выгрузки джипа, который выехал последним, и пока сестры улучшали свой внешний вид в «Дамской комнате», он сел за руль и отвез машину на предназначенную для этого стоянку. Девочки вышли…

– Садись на переднее сиденье, – произнесла Ирина, обращаясь к Элле. – Киллиан хотел побывать на Красной площади, показывай ему дорогу.

– А ты?

– А я немного подустала. Хочу отдохнуть.

И она действительно села назад. Без улыбки, но и без гримасы недовольства.

– Меня беспокоит «палач», – сказал Киллиан, обернувшись к ней. – Мне кажется, он будет тебя искать.

– Искать меня? С какой радости? На фанатика с горящим взором он не смахивал. Он больше похож на тупого охранника, какие не ищут себе хлопот, потому что…

Девчонка не договорила.

– Потому что любая инициатива наказуема, – довершила Элла. Ее голос был столь же красив, сколь и ее внешность: приятного тембра, с легкой хрипотцой, придающей ему пикантность. – Едем, чего мы ждем?

Действительно, ждать было нечего. Девчонка (Киллиан упорно продолжал так называть Аерин для себя) опять молчала, зато Элла добросовестно надела на себя роль экскурсовода и исполняла ее более чем добросовестно.

Странно, но Киллиан ее почти не слушал. Правостороннее движение, принятое в Москве, отнимало у него массу внимания. И внезапная сонливость девчонки, сначала сидевшей, а затем прилегшей на задней половине салона автомобиля, его отчего-то беспокоила. Девчонка никогда не спала днем, у нее не было такой привычки.

Вырулив на обочину, Киллиан вышел, открыл дверцу и наклонился над спящей. Слабый аромат «верескового эля» донесся до него. Киллиан вынул у нее из-под головы сумку и заглянул туда. Подкладка, за которой девчонка прятала свою хитрую фляжку, снова была подпорота. Не до конца, но достаточно, чтобы добраться до горловины фляжки…

Часть III. Глава 4 (22)

Глава четвертая (22)

Ирина Тарханова была и права, и не права, не ожидая подлянки от того человека, которого они с Киллианом окрестили «палач». Права в том, что тот действительно не собирался о них никому докладывать, и не права, посчитав его тупым. Тупым в охране среди высшего эшелона делать нечего, и этот человек исключением не был. Тупица, например, не успел бы за считанное количество минут заметить странность в отношениях между «женихом и невестой»: парень не испытывал к своей спутнице никаких чувств.

А намеков было полно: предполагаемый жених насмешливо кривил губы, когда к его невесте обращались «леди». Ему было безразлично, что его девушку собираются унижать, да еще таким экзотическим способом. По всему, ему даже жалко ее не было – его интересовала только собственная судьба.

Девчонка же явно была влюблена и представления не имела, во что оказалась втянута. Она честно выложила все, что знала о лекарстве, которое лежало у нее в сумке, и действительно надеялась, что их с парнем после этого отпустят. В отличие от «жениха». Тот с явным раздражением следил за тем, как пустеет фляжка, и зелье исчезает в глотках «дегустаторов». Похоже было, что лекарство действительно было ценным!

Снотворным эффектом оно в любом случае обладало. В этом «палачу» предстояло убедиться очень скоро – после того как шофер их фуры начал клевать носом прямо за рулем, а затем вырубился, не заметив ни того, что машину развернуло поперек дороги, ни того, что выключился мотор. Повезло, что они уже успели проехать мост и не свалились с обрыва.

Вылезши из кабины, «Палач» имел все основания порадоваться тому, что, впечатленный демонстрацией зелья, организованной девицей на ее женихе, он не прикоснулся к нему после того как запер «парочку голубков» в камере. Четкое выполнение служебных инструкций спасло их обоих: и его, и напарника-шофера. Который явно поддался искушению…

«Крепкое, однако, зелье умеют варить ирландские бабушки..."

«Везет, счастливчику: спит и теперь в нирване…»

Нирвана действительно оказалась крепкой: о своей везучести шофер не догадался даже после того, как явилась вызванная «палачом» скорая помощь – привести его в сознание медикам не удалось. Суету вокруг фуры и извлеченного из кабины неподвижного туловища «палач» имел удовольствие наблюдать в полном объеме: и воочию, и в бинокль.

Жаль, не удалось