Заповедный тупик - Катерина Крутова

– Ты из-за нас с Дэви хмуришься? Или у вас с Тони все прошло не очень?

Алекс мысленно досчитала до пяти. Тем временем музейный работник и Тельман скрылись в недрах одного из вагонов. Позитивный настрой Саши таял с каждым мгновением, но Эмма не унималась:

– Мне можно рассказывать абсолютно все, тем более что мы теперь с тобой будем часто встречаться. Кажется, у нас с Дэвидом все серьезно.

Алекс закрыла глаза. Очень быстро добралась в счете до отметки в двадцать единиц шаолиньского терпения, выдохнула и с бесконечной усталостью спросила:

– Ты почему не на работе? Неужели криминальные новости кончились или тебя перевели во флагманы и допустили к вечернему эфиру?

– Я взяла неделю за свой счет. Дэви сказал, что мы успеем и со съемками, и с озвучанием за это время.

– Отлично, наш режиссер записался в фантасты. – Алекс с трудом сдерживала порыв броситься за Тельманом в недра трамвая и вытрясти из этого невыносимо талантливого и раздражающе креативного режиссера душу и внезапно обновленные планы.

– Тебе не хватает оптимизма. Надо смотреть на жизнь позитивнее, и она повернется своей лучшей стороной. Я раз в неделю хожу на тренинги личностного роста, их ведет подруга из универа. Тебе обязательно надо их посетить – представляешь, у нее трое детей, мужа нет, но она такая молодец, находит время на бизнес, внешность и саморазвитие.

– Эмма, сколько тебе лет?

– Двадцать четыре, а что?

– А твоя подруга намного тебя старше?

– Эм-м… примерно на год, хотя точно не знаю, но мы учились на одном потоке.

– И ты хочешь развиться так же, как она, – тащить на себе бизнес и троих детей?

– Вот об этом я и говорю, Алекс. Ты пессимистка, и видишь в жизни только темную сторону.

– Нет, Эмма, я реалист, и предпочитаю естественное освещение без фильтров. Давай договоримся на будущее, ты можешь не разделять мой взгляд на мир, но, пожалуйста, пока работаешь на моих проектах, даже в мыслях не сомневайся в моем профессионализме и воздержись от предложений о корректировке моих взглядов. Для этой цели существуют высшее руководство, взбалмошные режиссеры и причуды провидения. Такие установки не противоречат направлению твоего саморазвития?

– Нет, но…

Александра не дала актрисе договорить:

– Мне совершенно все равно, что происходит за пределами съемочной площадки, если это не влияет на рабочий процесс. Я готова дать тебе даже запасной ключ от монтажки до тех пор, пока ты вдохновляешь Дэвида на творчество. Но если из-за твоих феромонов у меня второй раз сорвутся съемки, как это было в топях, я лично разошлю твое фото во все актерские агентства с настоятельной рекомендацией держаться от актрисы Васильевой подальше, как от крайне ненадежной и неадекватной персоны. – Она блефовала, но навязчивость, с которой Эмма влезала в личные для нее сферы, бесила безмерно.

Блондинка вздохнула и отпустила Сашин локоть.

– Хорошо, Александра Игоревна. Я поняла вас. Мне ошибочно показалось, мы можем стать подругами.

– Не переигрывай. – Тимофеева усмехнулась. – Просто не приставай ко мне с личным во время работы.

Но Эмма обиделась всерьез или просто глубоко погрузилась в роль оскорбленной. Вплоть до выхода из депо блондинка ходила за режиссером покорной тенью, мило улыбалась обращенным на нее мужским взглядам, но на Александру смотреть избегала. Та даже задумалась – а не перегнула ли она с выстраиванием личных границ, но отмахнулась от мысли, быстро оправдав себя убеждением: «Сильные переживут, а слабым в этой сфере не место». В том, что при всей своей эфемерной воздушности Эмма обладала характером пробивным и хватким, Саша уже успела убедиться.

Как и советовал сотрудник музея, выбрали «Американку». Прижимая к себе кутающуюся в кашемировое пальто актрису, Дэвид стоял посреди просторного двора, исчерченного рельсами трамвайных путей на пазлы геометрической головоломки. Эмма задумчиво водила блестящими ноготками по кожаному рукаву мужской куртки и невзначай терлась щекой о плечо Тельмана. Она так открыто показывала свою привязанность, откровенную принадлежность здесь и сейчас этому партнеру, что Саше стало неловко. Она представила, что так же стоит рядом с Куликовым, и неторопливый снег облетает их в своем первом зимнем танце, а крупные снежинки уменьшаются и тают, не успевая коснуться губ. Но у этой сцены не должно было быть свидетелей, и уж точно Алекс не пришло бы в голову обниматься посреди съемочной площадки или во время деловых переговоров.

Режиссер с актрисой вскоре уехали, оставив Алекс утрясать детали и подписывать необходимые документы. В музейной канцелярии пахло старыми газетами, перегретыми домашними обедами и дешевым лаком для волос. Секретарша, которая вполне могла быть ровесницей не только «Американки», но и самых первых петербургских трамваев, долго искала в компьютере нужный документ, утомительно неторопливо распечатывала его на стареньком принтере и с раздражающим удивлением смотрела на Тимофееву, когда та решила еще раз прочитать все восемь страниц перед подписанием.

– Вы могли заранее запросить у нашего менеджера договор и не тратить сейчас время, – прокомментировала женщина.

– Я так и сделала. Более того, отправила вашему сотруднику файл с правками и комментариями. Но вы предлагаете мне подписать стандартный договор.

– Я не в курсе, о чем вы там договаривались. Через час менеджер вернется с обеда, и сможете с ней все обсудить.

Ждать так долго в планы продюсера не входило, и Алекс с ходу предложила все приходящие ей на ум варианты:

– Давайте позвоним ей и узнаем, где сохранен согласованный документ? Могу переслать вам нашу переписку, и вы распечатаете файл оттуда. Может, она оставила для меня какую-то папку? Просто подскажите мне ее мобильный, и я сама все обговорю.

Секретарша смерила ее ледяным презрительным взглядом:

– Имейте терпение, человек на своем законном обеде не должен думать о работе.

Александра промолчала, только бледные щеки вспыхнули гневным румянцем. За время работы она поняла бессмысленность боданий с одержимыми собственной значимостью мелкими бюрократами. Открыв на смартфоне почту, продюсер еще раз внимательно проглядела свои комментарии к договору аренды трамвая. Правки были несущественными и важными исключительно для студийного юриста, на саму услугу они не влияли. Весь договор заверялся только печатью и подписью на последней странице. «Исправленное распечатаю и заменю. Не торчать же здесь полдня». Саша оставила свой сдержанный автограф и оттиск с эмблемой студии и надписью «для документов». Подобные штампы выдавались директорам картин, так на казенном языке именовали должность, сочетающую в себе функции исполнительного и линейного продюсеров.

– Платежку об оплате пришлете вот на этот номер