Мой босс: Искушение соблазном - Яна Марс

Что ей теперь делать? Сказать Марку, что знает правду? Но он мастер манипуляций. Он найдёт способ всё объяснить, повернуть так, что она сама усомнится в очевидном. Или просто отмахнётся – ведь сейчас идёт важная сделка, а она со своими "глупостями" мешает.

А ребёнок... Их ребёнок. Который для Марка – "катастрофа". Который gjzdbncz на свет как результат лжи и манипуляций.

Слёзы наконец хлынули из глаз, жгучие и горькие. Она плакала о своём отце, о своей разрушенной любви, о будущем, которое оказалось жестокой иллюзией. Плакала о ребёнке, который теперь будет расти в мире, построенном на обмане.

Но сквозь слёзы рождалось новое чувство – ярость. Чистая, холодная, всепоглощающая ярость. Они думали, что могут безнаказанно ломать жизни? Что она будет молчаливой жертвой, как её отец?

Нет. С этого момента всё менялось. Она больше не была наивной девочкой, влюблённой в своего босса. Она стала матерью, защищающей своего ребёнка. И дочерью, обязанной восстановить справедливость для своего отца.

Она вытерла слёзы и твёрдо пошла вперёд. В её глазах горел новый огонь – огонь борьбы. Игра только начиналась. Но теперь правила устанавливала она.

51. Крах

Это был не просто шквал эмоций. Это было извержение вулкана, копившего свою ярость месяцами, годами — всей жизнью. Слова Миланы, словно раскаленные иглы, впивались в мозг, выжигая всё на своём пути. "Месть... Халатность твоего отца... Погиб..." Каждое слово било в набат, отзываясь оглушительной болью в висках. Ариана не шла — её нёс поток слепой, животной ярости, смешанной с гормональной бурей, бушующей внутри. Мир сузился до одной цели — до него. До человека, разбившего её сердце в дребезги.

Она влетела в его кабинет, сметая всё на своём пути. Дверь с грохотом ударилась о стену, заставив содрогнуться воздух.

—МАРК!

Её крик был не просто громким. Он был вырван из самой глубины души — хриплый, надрывный, полный такой неподдельной агонии, что от него застыла кровь в жилах. И только тогда, выдохнув всю свою боль, она увидела. Увидела большой экран, разделённый на несколько квадратов. Увидела бледные, шокированные лица влиятельных мужчин, которые смотрели на неё с экранов, как на сумасшедшую. Видеоконференция. Финальная встреча.

Сердце на мгновение провалилось в бездну, а затем забилось с бешеной силой, посылая приливы жара и холода по всему телу. Но отступать было поздно. Слишком поздно.

Марк сидел за столом, и на его лице она увидела не просто гнев. Она увидела молниеносную смену эмоций: шок, ярость, а затем — леденящую душу холодную ярость, которую она видела лишь раз, когда он разбирался с врагами. Его пальцы, сжимавшие дорогую ручку, побелели.

— Ты… — её голос снова сорвался, предательски дрогнув. Слёзы, горячие и солёные, текли по её лицу, но она не обращала на них внимания. — Ты чудовище! Подлое, расчётливое чудовище! Вся эта… эта комедия с любовью! Это всё была месть? За смерть твоего отца? Ты разрушил моего отца, а теперь… теперь ты уничтожаешь меня? Это была твоя цель? Сломать меня, как ты сломал его?

Она почти не дышала, её грудь болезненно вздымалась, а в глазах стоял хаос — боль, предательство, унижение.

На экране один из партнёров, седовласый акула бизнеса, поднял брови в изумлённом недоумении. Другой смотрел с откровенным презрением. Сделка рушилась на их глазах, и они были свидетелями этого краха.

Марк медленно поднялся. Каждое его движение было отточено и опасно. Он напоминал тигра, готовящегося к прыжку.

— Ариана, — его голос был тихим, но таким острым, что, казалось, режет воздух. — Немедленно выйди. У тебя истерика на почве стресса. Ты не в себе.

— Не в себе? — она закатила истеричный, полный отчаяния смех. — Я наконец-то в себе, Марк! Впервые за всё это время! Я вижу тебя насквозь! Я знаю правду! Правду о том, как ты сфабриковал дело против моего отца! Правду о том, что наша любовь была грязной, отвратительной ложью!

Это стало последней каплей. Тень, брошенная на его репутацию, была ничто по сравнению с тем публичным унижением, которое она ему устроила. Сдержанность Марка лопнула.

— Правду? — его рёв оглушил её. Он ударил кулаком по столу, и хрустальная пресс-папье подпрыгнула. — Какую ещё правду? От той же Миланы, что плетёт интриги? Ты веришь ей? Той, которая горит от зависти? Я ДАЛ ТЕБЕ ВСЁ! Вырвал из нищеты, дал карьеру, дал крышу над головой! Я ОТКРЫЛСЯ ТЕБЕ! А ты… ты неблагодарная, истеричная женщина, которая в ответственный момент плюёт на всё, что я для неё сделал! На доверие, на работу, на наши отношения!

— Какие отношения? — её собственный крик перекрыл его. Она подбежала к столу, упираясь в него руками, её тело тряслось от рыданий. — Какие отношения могут быть построены на лжи и мести? Ты использовал меня! Я была для тебя вещью, орудием в твоём больном плане! Ты не любил меня ни секунды!

— Любил? — он ядовито рассмеялся, и в его глазах не было ни капли тепла, лишь ледяная пустота. — Да я, кажется, и правда начал верить в эту сказку! Но ты… ты не способна на доверие, Ариана! Ты в каждом жесте видишь угрозу, в каждом слове — подвох! Ты сама разрушаешь всё, к чему прикасаешься! И сейчас ты это блестяще доказала!

Это было хуже, чем удар. Хуже, чем любая физическая боль. Он не просто отрицал правду — он перекладывал вину на неё. Он заставлял её усомниться в самой себе. На мгновение в её глазах мелькнула неуверенность. А что, если…?

Но нет. Слишком много фактов, слишком много совпадений. Слишком много боли в голосе отца, когда он говорил о той несправедливости.

— Ты врешь, — прошептала она, и её голос внезапно стал тихим и пустым. Вся ярость ушла, оставив после себя выжженную пустыню. — Ты врешь, и ты знаешь, что врешь. Ты не способен любить. Ты умеешь только владеть. И я… я была твоей вещью. И я рада, что узнала это, прежде чем…

Она не закончила. Ребёнок. Мысль о ребёнке пронзила её новой, свежей болью. Какой ужасный, чудовищный мир она готовила для своего малыша?

На экране один за другим гаснут квадраты с лицами партнёров. Последним исчезло лицо седовласого мужчины, который покачал головой с безмолвным укором. Экран