Искорка надежды - Софья Коваль

сделан изо льда. Это так странно. Он плавился на глазах, таял как свеча, под воздействием моей огненной магии. Осталась ледяная крошка, но она растаяла, потому что дар проявился в полную силу.

— Я поищу девчуша. А ты принесешь мне завтра фруктишек?

— Обещаю.

Выхожу из библиотеки, прижимаясь к двери спиной. Хочу заплакать. Но ничего не выходит. Я выжата как лимон. Сдерживая всхлипы иду по направлению покоев.

— Что все это значит? — Вопит мать, а отец стоит над моими документами.

— Хороший вопрос. — Двери за мной закрылись, — только он мой.

— Прекрати пререкаться, мерзкая девчонка! Ты принцесса, а ведёшь себя как потаскуха!

— А если бы это попросила сделать ты, то считалось бы…как оно там…примерным послушанием…верностью семейству, но не вульгарным поведением, ну никак.

— Закрой рот!

— Амелия. — Прерывает истерику отец. — Объяснись, где ты была и что устроила на приеме. Твое поведение возмутительно.

— Ну, во-первых, вечер в кругу женщин перед свадьбой, должен быть весёлым и ярким. Во вторых, лично я не провоцировала на массовую потасовку все сливки общества. Не моя вина, что сливки то давно протухли. В третьих, зачем вы подарили мне кулон, сдерживающий мой дар?

Повисла тишина, от нее мне ещё больше захотелось уснуть. Пусть даже стоя.

— Что значит сдерживающий? Амелия, — слышу в обычно спокойном голосе отца, что-то грубое и раздражённое, — ты говорила, что кулон просто памятная вещь.

— Так оно и было. Я просто подстраховалась. Повитуха не могла обучить владению твоей родовой магией. — Мать как всегда была непробиваема в своих словах и поступках. — Лучше бы огненный алмаз сдерживал ее силы, чем ее бессилие перед даром разрушило ее жизнь.

— Нельзя запечатывать огонь Богини! — Хлопнул по столу ладонью, мать даже вздрогнула и вытянулась, гордо поднимая подбородок. — Вот почему проклятье имело силу, когда Фрея вернулась домой. Что ты наделала?

Отец взвыл от досады. Я бы на его месте поступила так же.

— Так или иначе, ее дар сейчас не имеет значения, — как о вещи отозвалась мать, — она отсутствовала во дворце ночью, находясь в компании с принцем Каспианом. Всем известно о его похождениях, он и нашей дочери голову вскружил! Генрих!

— Между нами ничего не было.

— И мы должны тебе верить? Что такое вызвало в тебе бурю эмоций, раз даже огненный алмаз не сдержал огонь?

— На нас напали! — Вспыхиваю, как спичка. Поленья в камине и огонек свечей неестественно ярко загорели. — Чудовище, монстр. Я испугалась, когда оно хотело нас убить. У него почти получилось это сделать с Каспианом.

— Лгунья! Никаких монтров нет. Что за сказки ты сочиняешь? Молись, чтобы Тристан принял тебя порченую его же братом!

— Я говорю правду!

— Хватит. — Отец все ещё взбешён. — Твоя мать права. Ты наказана. До самой свадьбы ты не выйдешь из своих покоев. Помолвку проведем во дворце. Верховный жрец прочитает молитву в тронном зале. И никаких больше игр. Хватит с нас позора.

— Ты не можешь так со мной поступить! Ваше Величество! Отец!

Кричу и хватаю отца за руку. Они с матерью выходят из комнаты. Точнее мать, с видом победительницы выплыла в коридор, а я висела у отца на руке, продолжая жалобно ныть.

Он оказался непреклонен. Около порога отец встал столбом, холодно осмотрел мой внешний вид. Растрёпанная коса, местами сгоревшая ткань камзола.

— И чтобы больше я не видел на тебе мужскую одежду. — Резко дёрнул рукой, я не устояла и упала на пол.

Три поворота ключа прозвучали, как гром среди ясного неба, а приглушенное «не выпускать, слуги будут приносить ей обед» дополнило катастрофу. Я не хотела такой участи для себя. Хотела спокойной жизни, где я знала к чему быть готовой, где знала, как правильно себя подать и как себя вести. Я хотела любимого мужа и двоих детей.

Прекрасных мальчиков.

Впиваюсь пальцами в ворс ковра и пяткой сапога нервно скребу по тому же ковру. Ничего из всего случившегося я не заслужила. Ложусь на бок. Лента тянет волосы. Выплетаю из косы, смотрю на неё и наблюдаю, как она медленно превращается в пепел.

Хотела бы и я сейчас стать лишь пеплом. Сдуваю остатки догорающей ленточки и, обняв себя за плечи, пытаюсь уснуть прямо на полу. Как есть. Сон не приносит успокоения, скорее наоборот. Картинки страстного поцелуя Морганы и Каспиана так реалистичны, словно смотрю на них вживую. Он прижимает ее к стене и заводит ее руки за спину. С животной страстью целует шею и спускается ниже…

Открыла глаза.

Это сон всего лишь сон. А начинающий гореть ковер и тяжёлые шторы — нет.

Пожар!

Резко поднимаюсь и начинаю закашливаться. Глаза режет от ядовитого дыма.

— Откройте! Огонь! Пожар, помогите!

Пытаюсь потушить или залить водой из ваз. Ничего не выходит.

— Я не шучу, здесь много дыма! — с еще большей паникой кричу я.

Яркие языки пламени уже лижут лакированную мебель. Она пузырится, пахнет жженым деревом. Как же так получается? Я сейчас сгорю заживо здесь из-за своих же способностей? Милая богиня, я не молилась тебе до этого момента, но защити. Если я твоя истинная дочь, помоги мне.

Умереть в своей же стихии, как минимум глупо.

Попытка пробраться до двери не увенчалась успехом. Паркетную доску облюбовал ползучий огонек. Как по щелчку, он вспыхнул синим пламенем, заключая меня в кольцо.

Жарко, душно, нечем дышать, дым оседает в носу, заползает в лёгкие жгучими щупальцами. Стягивает каждый орган.

В голове стучит, громко, с оттяжкой. Закрываю лицо ладонями, чтобы не видеть костлявую руку смерти, которая обязательно с минуты на минуту ко мне заявится.

— Каспиан, — последнее, что услышал огонь перед тем, как поглотить мое тело.

Глава 26

Время идёт всегда, вопреки всему. Оно идёт, даже когда отчаяние переполняет душу, и хочется кричать от боли. Стрелки часов движутся, словно пальцем надавливают на синяк, разгоняя пульсирующую боль. Время идёт непонятно как, и невозможно подстроиться под его ритм. Иногда оно скачет галопом, иногда тянется медленно, как след от улитки. Но оно всё равно идёт, даже для меня.

Страшно открывать глаза. Даже с закрытыми глазами я ясно видела столбы огня, его языки преследовали меня, как ядовитые змеи. Они раскрывали свой капюшон и с ужасающим шипением нападали, кусая меня.

Во рту вкус пепла. Пепел на зубах и языке. Всё сгорело внутри меня.

Может быть, я умерла? Может быть, сейчас моя душа слепо плавает в небытии? Говорят, что убитым и самоубийцам нет места ни в раю, ни в аду. Может быть, Кама не приняла свою бракованную дочь?