«Реми Мартен» - Светлана Полякова

Он поцеловал меня нежно и спросил, серьезно глядя мне в глаза:

— Значит, ты согласна быть моей женой?

— И в горе, и в радости, — прошептала я. — И в нужде, и в богатстве… И в болезни, и в здравии… Всегда.

— Что бы нас ни ожидало?

— Все, — кивнула я. — Любые подвохи и опасности… Их куда легче переносить вместе. А без любви… Как говорит одна моя знакомая пожилая леди, очень холодно жить.

Глава одиннадцатая

Ночью мне приснилось, что вся эта компания собралась в моей комнате. И парень этот в киллерской шапке, и Леночка в мехах, и Эллина. К ним присоединился какой-то длинноносый радостный тип, в котором я сначала заподозрила самого Хаббарда, а потом догадалась, что вряд ли бы сам «магистр» меня посетил, а это просто Дубченко-отец.

Смотрели они на меня очень сурово.

— Она твердо решила испортить Вите жизнь своим негативом, — сокрушенно выдохнула Эллина. — Деточка, так нельзя! Раз уж тебе надо непременно быть несчастной, зачем же тащить в свою пропасть ни в чем не повинного человека?

— Она мне решила испортить жизнь, — последовало следующее обвинение, на сей раз от Леночки. — В конце концов, вы мне сами говорили, что я избранница. А значит, я должна быть счастливой. Какого черта она тут появилась все портить?

Дубченко-отец молчал, и парень в шапке тоже. Но они так выразительно молчали, изредка переглядываясь, что мне стало очень-очень нехорошо. Одолели меня дурные предчувствия, что лучше бы я с самого начала держалась от этих «избранников» подальше.

— Такие, как она, мешают нам вылечить мир, — сказала Эллина.

И тут я не выдержала.

— Как же вы можете его вылечить, если сами больны? — выпалила я, не сдержавшись. — Ваш великий гуру под старость совсем разболелся, даже объявил себя Антихристом! Это что, не свидетельство психического нездоровья? Таких, как этот ваш Рон, Дэнова мама лечит. Иногда, как она говорит, даже и не получается. Как поверил человек, что он — Наполеон, так никакие лекарства уже не помогают! Так что, говоря словами нашего учителя: «Врач, исцелись сам!» Я вам завтра же выдам какое-нибудь учение, да еще придумаю, что мне этот бред надиктовал лично старикан Зигмунд, и что? Вы мне поверите? Так почему же я должна плясать под дудку психически ненормального человека?

Я и сама не знала, откуда появились эти слова. Честное слово, Бог пока успешно сохранял меня от общения с этими темными личностями. И ничего я не знала доселе о Хаббарде, так что получалось, что мне сейчас помогали. Может быть, просто во сне мы всегда знаем немного больше, чем наяву? Или срабатывает подсознание?

— Пора, — кивнул Дубченко-отец своему церберу.

И он пошел ко мне. На его лице, бесстрастном и застывшем, я прочла, что моя участь неизбежна. Его глаза были стальными, но при этом он улыбался. Только от этой улыбки по коже мороз драл, честное слово…

Его руки сомкнулись на моей шее. «Это только сон, — попыталась сопротивляться я. — Это только сон, и он не может ничего со мной сделать».

Но его руки лежали на моей шее, холодные, как руки смерти, и дышать было тяжело.

— Помогите! — захрипела я. — Мама! Мамочка…

Звонок. Мне сначала показалось, что это в моей голове что-то начинает звенеть, и я решила, что именно так начинается смерть, потому что я ведь и не знала, как она начинается…

Я проснулась.

Звенел телефон. Надрывно. Требовательно…

По радио вкрадчиво прошептали:

— Все еще только начинается…

А потом запели песню: «Любовь и смерть всегда вдвоем».

Так что пробуждение мое никто не назвал бы до конца счастливым освобождением. Точно ночной мой кошмар твердо вознамерился преследовать меня и в реальной жизни…

Я подошла к телефону и подняла трубку.

За окном было темно.

Сначала в трубке хрюкнули, причем несколько раз, а потом последовал смех, который автор почитал сатанинским.

— Идиот, — сказала я, вешая трубку.

После такого «задушевного» сна подобный звонок был как нельзя кстати.

Я вышла на кухню, искренне сожалея, что мама еще не вернулась от подруги. И Витька не остался…

Взглянув на часы, я присвистнула.

Три часа ночи.

Всего-то… В восемь мне надо будет встать, потому что от работы страшные сны и кретинские звонки не освобождают…

Но мне совсем не хотелось спать. Если говорить честно, я боялась. Как будто вся компания осталась поджидать меня там, в моих снах. Поэтому я сварила себе кофе и достала книгу. Книга называлась «Сектоведение». Моя мама, будучи учителем, постоянно сталкивалась с неизбежным появлением каких-то вероучителей в жизни своих подростков. Поэтому была вынуждена разориться на этот увесистый том. Иначе как же ей было удерживать детей над краем пропасти, если туда даже взрослые охотно валятся…

Первая же строчка повергла меня в ужас.

«Делайте деньги, делайте деньги, делайте больше денег, делайте еще больше денег, заставляйте других работать, чтобы и они производили для вас деньги…»

— Ни фига себе, — пробормотала я. — Получается, что у нас вокруг тьма этих сайентологов…

Дальше — круче.

«Наша цель не в том, чтобы быть паиньками»…

Я невольно усмехнулась. Да уж, их и в самом деле трудно так назвать… Дальше шла вообще уголовщина — если сотрудник «ишачит на всю катушку, он может смело идти на мокрое дело, а если он сачкует и нс выдает на-гора, он ответит за каждый чих».

«Это же криминал! — возмутилась я. — Чистая феня… К тому же этот их Рон явно страдает кататонией…»

Я даже немного расстроилась за Витьку: как он мог? Он-то мне казался умным человеком. Неужели и ему понравился сначала вот этот бред?

Но тут я нашла кое-что про себя. Оказывается, «любой сайентолог, не опасаясь наказания церкви, может лишить собственности всякую подавляющую личность и нанести ей любой вред. Их можно завлекать в ловушку, подавать на них в суд, им можно лгать, их можно уничтожать физически».

— Экий ты добрый парень, Рон, — пробормотала я. — Просто душка… Теперь я понимаю, какую неправильную позицию я занимаю.

Тут я вспомнила, что Том Круз и Джон Траволта тоже связались с этими ребятами, прямо как мой Витька, и серьезно загрустила. Ладно эта Эллина, ладно там Дубченки… Но мне так нравится Круз. И в фильмах он играет совсем не «позитивных»…

Я читала долго, и мне становилось не по себе.

Когда я прочла о несчастной Лизе Макферсон, члене секты, которая погибла при загадочных обстоятельствах, мне стало действительно страшно.