Подставная невеста для упрямого принца - Элис Айт

– За что мне извиняться – за правду? – осведомился он у отца. – Или за то, что привык называть вещи их именами? За что мне точно нужно извиниться, так это за нежелание играть в лицемерные дворцовые игры.

На лицах стоявших рядом с ним придворных отразились осуждение, брезгливость и еще целый набор эмоций, которые свидетельствовали отнюдь не о восхищении искренностью королевского наследника. Кое-кто, громко «фукнув», направился к выходу из зала. Другие наблюдали, чем закончится спектакль.

Я не верила собственным глазам. Баво совсем с ума сошел?

– Да что с ним такое! – едва слышно процедил Элент. – Он тот еще упертый болван, но это не в его характере.

– Думаешь, на него наложили чары?

– Вряд ли. Он постоянно носит амулет, отражающие от него магические удары.

Ах, так вот почему на Путях, при нападении шиданов, его не задела моя атака страхом. А я-то уже поверила в принцево бесстрашие…

Однако на самом деле амулет значил очень мало. Наложенные на него чары отражения могли ослабнуть или вообще рассеяться, а Баво, не будучи магом, об этом даже не подозревал бы. Не теряя времени, я зашептала заклинание.

Как же я все-таки любила свой дар! Обычный волшебник сейчас бы мучился в поисках материального компонента для чар, а мне потребовалось всего лишь произнести несколько слов – и зал заискрился, по нему заплясали радугой, визуализируясь, следы магии.

Ярче всего сверкали король с королевой. Там всё было ясно – на них, как на монарших особах, лежала целая гора защитных чар. Переливались всеми цветами леди Ивирия и ее муж-наг – и снова ничего неожиданного, оба славились как первоклассные волшебники. Почти на каждом придворном тоже было что-нибудь колдовское – мелкие амулеты, которые действовали «на удачу» или, например, изменением окраса сигнализировали хозяину, что в еде яд. Довольно густой слой лежал на Илэйн – ну конечно, как я раньше не догадалась, что она омолаживает себя с помощью косметических чар? Они дорогие, как фьёртовы копыта, но уж она-то может себе их позволить.

Баво был закрыт большим темным пятном – светлее по краям и совсем черным на груди. Там, видимо, и висел отражающий амулет. Подобно другим таким штучкам, он не мог защитить человека полностью и действовал только на определенном радиусе. Впрочем, для принца амулет сделали высшего качества – в бою он мог бы не опасаться, что падет жертвой вражеского колдовства.

Но под этим пятном расплывалось еще одно, бледно-голубое. Оно находилось в области желудка и тянуло щупальца-отростки по всему телу Баво. Я впервые такое видела, поэтому таращилась туда несколько мгновений, теряя драгоценное время.

Странно. Оттенок принадлежал ментальной магии, то есть на принце определенно лежало заклятие, спутывающее ему разум. Но почему в таком месте, а не на груди, где обычно прячут зачарованные подвески?

Проклятье! Кубок с вином!

Я смахнула заклинание, чтобы не тратить силы на его поддержание, и мир сразу обрел привычные, не режущие глаз краски.

– Элент! – я ткнула партнера. – Баво отравлен магией!

– Да не может…

– Может! – прошипела я, нервно оглянувшись. Придворные могли бы это услышать, но, кажется, все были слишком увлечены ссорой принца и степного лорда. – Его защитный амулет отражает удары извне. Если что-то зачарованное попадет внутрь принца, амулет с этим уже ничего не сделает. Именно это и произошло – думаю, ему подлили что-то в вино. Хамит не Баво, это чары развязали ему язык. Надо скорее объявить об этом, пока не случилось что-нибудь непоправимое!

Я уже шагнула вперед, как Элент дернул меня назад. Да с такой силой, что я чуть не растянулась на паркете, задев сразу заворчавших придворных.

С возмущением оглянувшись на эльфа, я обнаружила, что он едва ли не белее Сигтрика.

– Нэри, ты понимаешь, что делаешь? На Баво ментальное заклятие!

О Боже! Элент с его опытом соображал гораздо быстрее меня. Мне и в голову не могло прийти, что я подставлю саму себя. Ведь кто же в окружении принца единственный менталист…

И тут мне пришла другая, не менее неприятная мысль.

– Вино, – прошептала я, неверяще уставившись на эльфа. – Это ты подсунул нам вино!

– Ты правда думаешь, я бы так поступил со своим принцем? – огрызнулся Элент. – Кто-то подставил нас обоих, Нэри!

На него было страшно взглянуть. Он рвался вперед, на помощь Баво, и в то же время не мог сдвинуться с места. Выяснись эта интересная подробность о том, кто напоил принца зачарованным вином, репутация Элента будет уничтожена, а с ним пострадает весь род Галантил. Да и зачем бы Эленту скандал, который похоронит Баво, а значит, и все перспективы занять при нем хлебную должность?

Нет, это не он. Кто-то другой, кто вдобавок успел выведать, что я менталист. А я ведь никому в Загреме этого не говорила – знали только те, кто со мной сюда приехал.

И опять круг замкнулся. Кто же виноват уже во втором нападении на Баво? Шано? Итгар? Эрд? Ни одного из них даже в зале нет!

Впрочем, что им мешало передать сведения врагу и затаиться, как будто они ни причем?

Я вновь перевела взгляд на Шайлу и слишком поздно заметила, что она слишком злорадно улыбается для оскорбленной и заплаканной девушки. А склока меж тем уже достигла того рубежа, после которого невозможно вернуться и всё исправить.

– Если вы не хотите словесных извинений, за оскорбления меня и леди Видлен придется заплатить кровью, – прорычал Цереш. – Вызываю вас на дуэль, принц! Пусть судьей будет сам Бог. Перчатка! – он оглянулся. – Одолжит ли мне ее кто-нибудь?

Второй раз просить не понадобилось бы. Ему мгновенно передали чью-то белую перчатку. По правилам для вызова на дуэль требовалась боевая – кожаная или латная, но на такие детали всем было уже наплевать. Цереш схватил ее и швырнул Баво под ноги. Тот уже начал наклоняться…

– Только попробуй подними! – рявкнул на сына король. – Ты не имеешь права! Как у будущего короля, у тебя есть обязанности!

От холода, промелькнувшего во взгляде принца, замерзло бы летнее солнце.

– Ты делаешь всё, чтобы я погиб, отец. Так дай же мне хотя бы самому выбрать свою смерть.

Сигтрик пошатнулся. Если бы вскрикнувшая жена его не подхватила, а следом за ней не помогли другие придворные, король обязательно бы упал. Он