Связанные ненавистью - Кора Рейли

Маттео усмехнулся.

– Лука мог бы легко уделать нашего папашу, если бы захотел, но он ни разу не дал ему сдачи. Отец был Доном и мог застрелить Луку, как бешеную собаку, если бы тот поднял на него руку.

Иногда я забывала о том, что для мужчин в нашем мире все не так уж солнечно и радужно. Для них предоставлялось больше свободы, когда дело касалось случайных связей и гулянок, но им приходилось нести свое бремя.

– Дай угадаю: ваш отец очень скоро после этого заставил тебя убить кого-то другого. – Я почти не знала Сальваторе Витиелло, но он производил впечатление жуткого мерзавца.

Маттео кивнул.

– Спустя пару месяцев он получил информацию об ещё одном предателе. И тогда он заставил меня перерезать ему горло.

Девочек особо не посвящали в подробности церемонии принятия в ряды мафии, но Умберто, охраняя нас, довольно часто мог невзначай что-нибудь обронить об этом. Как правило, первое убийство на инициации происходило из пистолета.

– Он не позволил тебе застрелить его?

– Нет, вероятно, это подразумевалось как дополнительное наказание, потому что в первый раз я смог избежать убийства. Сделать выстрел гораздо легче, это не такое личное. Использовать нож – грязная работенка. Ты должен подобраться поближе к своей жертве, должен замарать свои руки кровью.

Его голос стал очень тихим. Я слушала его, затаив дыхание, осторожно приподнявшись на локте. Мне хотелось дотронуться до него, но я не решилась.

– Звучит ужасно. Ты смог это сделать?

– А ты как думаешь?

Опять эта пугающая акулья ухмылка. Та, что заставила меня поверить: Маттео способен на что угодно.

– Ты убил его.

– Да. Было много грязи. Его привязали к стулу, так что он не мог дать отпор, но все равно я перерезал ему горло только с третьей попытки. Я был покрыт кровью с головы до ног. Кровь у себя из-под ногтей я вычищал ещё и на следующий день.

– Тогда почему ты предпочитаешь ножи пушкам? Сейчас ты, похоже, совсем не против замарать руки.

– Поначалу мне хотелось доказать отцу, что я крепкий и что он не смог сломать меня, как, вероятно, намеревался. После того, как я стал виртуозно обращаться с ножом и все стали хвалить мои способности, отказаться от него значило пустить все псу под хвост.

Я внимательно посмотрела на него, но лицо Маттео оставалось непроницаемым. Я не могла сказать, всю ли правду он рассказал или оставил худшее при себе: что такие, более личные убийства приносили ему удовольствие. Мы замерли, молча глядя друг на друга, но, почувствовав, что этот момент вновь превращается в чересчур интимный, я легла обратно на спину.

– Ты когда-нибудь задумывался над тем, чтобы убить Луку? Если он умрет, ты станешь Доном. Ты определенно не будешь первым мафиози, убившим члена своей семьи для того, чтобы взлететь по карьерной лестнице.

Лицо Маттео посуровело.

– Я никогда не подниму руку на собственного брата. Мне плевать, стану я Доном или нет, в любом случае, я не буду избавляться от Луки, чтобы занять высокий пост. Лука прикрывает мой зад, а я – его. Так было всегда.

– Это здорово. Очень важно иметь рядом человека, которому можно доверять, – искренне порадовалась я.

Одиночество – большая проблема в нашем мире. Ты вечно окружён множеством людей, но ни одному из них нельзя довериться. Единственный человек, которому я доверяла, – это Ария. Лили была ещё слишком ранимой и юной для большинства моих секретов, а Фаби – парень, и влияние отца на него сказывалось всё сильнее день ото дня. К тому же, я больше не могла с ними даже разговаривать.

– Что нужно, чтобы ты доверилась мне? – спросил Маттео с нескрываемым интересом.

– Чудо. – Повернувшись к нему спиной, я выключила ночник на тумбочке. Выражение в его глазах всколыхнуло что-то такое у меня внутри, что испугало меня.

Маттео выключил остальной свет и наклонился ко мне, целуя в ушко:

– Кто же не любит настоящее чудо?

* * *

Тяжёлая рука Маттео придавила мою талию, его жаркое дыхание опаляло мне шею, а из-за его ноги, переброшенной через меня, затекли конечности. Тогда почему так до странности приятно было проснуться рядом с ним?

Убрав его руку и выскользнув из-под него, я быстро встала. Маттео так и не проснулся. Волосы у него были взъерошены, а лицо во сне казалось беззащитным и почти кротким. Я протянула руку, но тут же одернула себя, прежде чем успела провести пальцами по его лбу. Да что со мной такое?

Я сделала шаг назад. Мой взгляд остановился на валяющемся на тумбочке электронном браслете, и тут мне пришла в голову одна идея. Схватив браслет, я метнулась с ним в ванную. Этой хрени ничего не будет от воды, все-таки душ приходится принимать вместе с ним, но, возможно, у меня получится смыть его в унитаз. Конечно, Маттео мог бы попросить Сандро привезти другой браслет, но поступок послужил бы для него отличным намеком. Я бросила браслет в унитаз и нажала на смыв. Как назло, эта хрень тут же застряла.

– Ты только что смыла свой браслет? – спросил Маттео хриплым ото сна голосом.

Я обернулась. Он стоял, прислонившись к дверному косяку и скрестив руки на обнаженной груди, и на его нахальной роже расплывалась улыбка. Жар опалил мне щеки.

– Я попыталась, но эта хрень застряла.

Похихикивая, Маттео шагнул ко мне, и мы вместе уставились вниз в чашу унитаза.

– И кто теперь его вытащит?

– Ты?

Маттео тут же потянулся вниз, но я схватила его за руку.

– Ты что, даже перчатки не наденешь или что-то в этом роде?

– Он чистый, и я после всего помою руки, – ответил он, едва сдерживая смех. – Мои руки покрывались кое-чем гораздо хуже, уж поверь мне.

– Делай, что хочешь. – Я отпустила его, пожав плечами.

Маттео достал браслет и положил его на край раковины, затем сбросил с себя боксеры и пошел в душ, сверкнув передо мной своей отменной задницей. Он повернул кран и шагнул под струи воды, прежде чем снова обернуться ко мне с жёстким стояком.

– Не желаешь ко мне присоединиться?

Я схватила зубную щетку.

– Нет, спасибо.

Стоило больших усилий не смотреть, как Маттео принимает душ. Мне даже показалось, что он намеренно тянет время. Наконец, Маттео выключил воду и вышел, вытираясь полотенцем. Он кивнул на браслет.

– Ты же понимаешь, что он до сих пор работает, да?

– Ой, да брось. Вчера вечером я не сбежала. Нет нужды снова цеплять на меня эту штуку. Я буду вести себя прилично.