Убийство Принца Тени - Хелен Шойерер

Дрю не нашлась, что ответить. Вместо этого она спросила:

– Гас, там, внизу, есть еще такие же, как ты? Другие, у которых, скажем… могут быть крылья, или когти, или тени, но они все еще остались… Самими собой? Ты сказал, что Дратос помог тебе?

Гас энергично кивнул.

– Там куча всех! – воскликнул он. – Ну, некоторые из них мертвы. А некоторые… сейчас в плохом состоянии. Но есть и такие, как я! И да, Дратос все еще там! Он сказал, что готов убить парочку чертовых духов.

– Ангус!

– Да, он жив.

– Он в сознании? В состоянии сражаться?

– Ага.

Дрю было трудно быстро переварить информацию, но, когда она посмотрела на Эдриенн, ее подруга выглядела счастливой. Несмотря на боль, все еще сжимавшую грудь, рейнджер почувствовала, как ее измученное лицо расплылось в широкой улыбке.

– Надежда все еще есть…

26

Талемир

У Талемира Старлинга больше не было надежды.

Вокруг него клубились тени, болезнь, от которой он никогда не избавится, чума, которую зло наслало на срединные миры.

Далеко на востоке он сидел на краю обрыва, глядя на черные волны, на возвышающуюся стену тумана, называющуюся Завесой, и на вершину Алой башни среди облаков. Возможно, именно там его место, как и всех остальных чудовищ.

Его тени дернулись в ответ.

Он стал тем, кого ненавидел: полностью отдался ночи, что превратила в тень. Этот навык, этот инстинкт затаился внутри его, ожидая, когда его выпустят на волю. И хотя он использовал его, чтобы спасти тех, кто был ему дорог, это все равно оставило горький привкус на его языке. Он был монстром. Мужчина так хорошо знал тьму, что это позволяло ему подчинять время, пространство и расстояние своей воле.

И теперь все, включая Уайлдера, знали об этом. Его проклятие больше не было тайной. Его призрачную сущность больше нельзя было скрыть.

Талемир судорожно вздохнул и выпил еще немного горького экстракта, приготовленного для него Фариссой. В этом не было особого смысла, и от напитка у него ужасно болел живот, но он все равно принял его – с какой целью, кроме наказания, он не мог сказать.

Все, что он мог слышать, – это голос Дрю. Все, что он мог чувствовать, – это прикосновение ее лезвия к своему сердцу.

Он поступил правильно, уйдя от нее, в этом он был уверен. Ей будет лучше без него. Возможно, до того как он превратился в монстра, у них могло бы что-то получиться, но теперь все, что он принесет ей, – это боль, горе и страдание.

Как и все несчастные души в логове духов, обреченные на тьму.

Единственным утешением после его ухода было то, что ему никогда больше не придется слышать ее слов, полных боли, причиненной им. До своего последнего вздоха он будет помнить рейнджера, закаленного яростью и силой, прекрасного и решительного, даже если она пожелает ему смерти. Именно вспоминая образы Дрю, Талемир наконец позволил темноте завладеть им. Тьма затянула его под воду, узнав в нем себя.

Его разбудил резкий удар в бок.

– Вставай.

Талемир со стоном перевернулся и увидел, что Уайлдер свирепо смотрит на него сверху вниз.

– Я учил тебя, что лучше не будить спящего воина, – пробормотал Талемир, слишком поздно осознавая, что его тени все еще бродят вокруг него.

Он смог унять их.

– Ты учил меня многому, чему я теперь вряд ли буду верить, – огрызнулся Уайлдер, лицо которого исказилось от ярости.

У Талемира сжалось сердце.

– Как ты меня нашел?

– Пошел по следам твоей лошади. Я знал, что они выведут на тебя.

Талемир растерянно огляделся, обнаружив своего жеребца, пасущегося неподалеку. Это животное всегда отличалось особой преданностью.

Но его лошадь не была главной его проблемой. Талемир встал, отряхивая траву с одежды, и оглядел Уайлдера, настороженно державшего коня всего в нескольких сантиметрах позади него.

Между Воинами Меча повисло невообразимое напряжение. Пока Уайлдер кипел от ярости, он был совершенно неподвижен, только сжимал и разжимал кулаки по бокам. На шее у него пульсировал мускул.

– Мне жаль, – сказал Талемир, у которого встал ком в горле. Он осознал, что не может смотреть на своего протеже, не теперь, когда Уайлдер знал, кто он такой…

– Жаль? За что именно? – Слова звучали грозно и ядовито.

Талемир вздрогнул.

– За все.

– Этого недостаточно.

– Я знаю.

Уайлдер толкнул его. Талемир отшатнулся, остро ощущая край обрыва.

«Какая разница, если я свалюсь с него?» Эта мысль пронзила его насквозь, превратившись в вопрос, в вызов…

– Как ты мог скрывать это от меня? – потребовал ответа Уайлдер, двигаясь к нему, его ноздри раздувались. – Мы с тобой семья. Как ты мог?

– Уайлдер…

– Не надо, черт возьми, меня злить, – рявкнул он. – Ты, черт побери, один из них. Ты гребаный дух тени, Талемир…

– Я все еще тот же человек.

– Правда? Потому что тот Талемир Старлинг, которого я знаю, не бросил бы армию или девушку, которую он, несомненно, любит, на произвол судьбы.

Слова тяжело повисли между ними, грубые и правдивые.

– Им будет лучше, – слабым голосом произнес Талемир. – Им будет лучше без меня. Я только и делаю, что все порчу. Я – чудовище.

Уайлдер снова сильно толкнул его.

– Да, это так, – свирепо прорычал он. – И ты не доверил мне это. Ты доверил эту информацию Дрю, даже Эдриенн – незнакомцам, но не мне?

– Ты другой…

– Черт возьми, да, я другой. Я твой гребаный брат, Тал.

– Теперь я еще и тот, кто отнял у тебя твоего настоящего брата.

Лицо Уайлдера вытянулось.

– Это не так. Я видел…

Талемир выпрямился во весь рост, и по всему его телу пробежала рябь теней. Он призвал свои крылья и зарычал, когда они пронзили мышцы его спины и раскрылись перед его протеже. Из кончиков пальцев выросли когти, черные и острые, готовые прорезать плоть и кости. Он почувствовал, как темная магия потрескивает у него под кожей, растекаясь по венам, и по выражению лица Уайлдера, приоткрывшего рот, он понял, что теперь он выглядит таким же призраком, каким и был на самом деле.

– Видишь? – прорычал он, и каждая клеточка его тела напряглась от силы. – Вот кем я стал.

Грудь Уайлдера вздымалась. Он оскалился и издал яростный крик, бросившись на Талемира и повалив его на землю. Мужчина увидел звезды, когда они с Уайлдером всем своим весом приземлились на его крылья, и боль ослепила его. Но, прежде чем он успел сфокусировать зрение, чей-то кулак ударил его в челюсть. Зубы зазвенели, глаза Талемира мгновенно заслезились, правую половину лица пронзила боль. Он повернул голову и сплюнул кровь в заросли цветов.

На мгновение ему показалось, что его зрение ухудшилось. Цветы дрогнули, когда его кровь попала на лепестки. Он усиленно моргал. Нет, ему ничего не мерещилось. Цветы буквально шарахались от темно-красных брызг, от его крови полудуха.

Фурии теперь по-настоящему смеялись над ним. Потому что это были те самые цветы, которые искала Дрю: солнечные орхидеи.

Но его ученик только разошелся. Вне себя от ярости, он прижал Талемира к земле и уже занес кулак для следующего удара…

Талемир инстинктивно блокировал нападение, обвив Уайлдера ногами и отбросив его.

– Отвратительно бьешь, – подстрекал он, и в его груди разгорался огонь.

– Без сомнения, подражаю своему отвратительному учителю, – усмехнулся Уайлдер, отстегивая меч от пояса и отбрасывая его в сторону.

Став обратно Воином Меча, Талемир сделал то же самое. Внезапно стало все равно, что ярость Уайлдера была обоснованной, а его – нет. Она и так бушевала в нем – огненный поток, требовавший выхода. Если Уайлдер хотел драться, то он получит бой.

Ноздри его протеже раздулись, когда