Убийство Принца Тени - Хелен Шойерер

class="p1">– Это не твоя вина, – сказала Дрю, усадив Талемира и прижав к себе. – Он так ненавидел то, кем был, что отравился этим чертовым тоником.

Уайлдер с трудом поднялся на ноги.

– Я найду целителя.

Дрю покачала головой и указала на палатку Эдриенн.

– Приведи Гаса.

– Гаса? Мальчика?

– Да.

К счастью, Уайлдер больше не задавал вопросов и бросился прочь. Дрю прижалась лбом к Талемиру, почувствовав, что он весь вспотел.

– Ты чертов дурак.

Она положила ладонь ему на грудь, отметив, что сердце у него бьется пугающе медленно.

– Однажды ты уже бросил меня. Боги, я собственноручно убью тебя, если ты сделаешь это еще раз…

Но Талемир, казалось, не слышал ее. Его глаза быстро забегали под веками, рот приоткрылся в крике боли. С чем бы он ни боролся сейчас, это были его собственные монстры.

Гас неуклюже подбежал к ней, смешно хлопая крыльями. Уайлдер и Эдриенн последовали за ним.

– Это он? Это дух Воина Меча? – с благоговейным трепетом спросил Гас.

– Да. – Дрю прижала Талемира к груди. – И мы позвали тебя помочь.

– Как?

– Ты должен сказать мне, Гас… Как получилось, что ты – это ты, а остальные погрузились во тьму? Как…

Гас запаниковал.

– Я не знаю!

– Думай, – приказала она. – Чем они выделялись? Что отличало тебя от них?

– Я не…

– Попытайся, – умоляла она.

– Я был младше большинства из них…

– Что еще?

Кончики ушей Гаса порозовели.

– Я… Я не сопротивлялся, – смущенно сказал он.

– Почему?

– Я… Мне они нравились.

– Кто нравился?

– Не кто, а что! Мои крылья. Они мне нравились. Я знаю, что они похожи на глаза монстра, но… но они сильные! Возможно, я смогу летать. Неужели это так плохо? – спросил он, взглядом умоляя ее понять.

– Нет… – выдохнула она, и маленький кусочек головоломки встал на свое место.

– Я позову целителя, – вмешалась Эдриенн хриплым голосом.

– Это в прошлом. – Дрю наклонилась, и ее нос коснулся щеки Талемира. – Ты должен изменить облик, Воин Меча, – прошептала она. – Я думаю, единственный способ победить это… Единственный способ выжить и побороть яд. … Это вернуться в твой прежний облик…

Тихий стон боли сорвался с губ Воина. Она крепче прижала его к себе.

– Талемир, – прошептала она ему на ухо. – Ты должен принять себя таким, какой ты есть, если хочешь жить. Возможно, это самая сильная сторона твоей натуры, но не единственная…

У нее перехватило дыхание, и, опустив глаза, Дрю увидела, как от кожи Талемира расходятся тени.

Сначала едва заметно, как шепот, а затем словно распускающиеся цветы, наполненные силой.

– Дрю… – предупредила Эдриенн, стоявшая рядом.

– Все в порядке, – сказала она, сжимая Воина Меча в руках. – С тобой все в порядке.

Тьма струилась из Талемира, из его пальцев с острыми когтями, из груди в тех местах, где жнец пронзил его сердце.

Но Дрю не боялась. Ее не страшили ни Воин Меча, ни дух и ни тьма, окутавшая ее, словно клубящийся черный туман.

Тени затрепетали на ее коже, нежные, как вздох перед поцелуем. Они танцевали вдоль ее костей, мягко гудели в груди и играли с волосами, игривые и мягкие, грациозные и теплые.

И когда ленты тьмы рассеялись, крылатый Воин Меча опустился перед ней на колени.

28

Дрю

Талемир Старлинг сразил больше врагов, чем мог сосчитать. Он сталкивался с воплощенными кошмарами и стал самой тьмой, и все же, когда он встретился с Дрю после того, что сделал… Его сердце дрогнуло.

Сердце Талемира Старлинга дрогнуло.

Красивое лицо Дрю окаменело, и Талемир, несмотря на все, что только что произошло между ними, приготовился к другой битве.

Девушка гневно скрестила руки на груди, несмотря на слезы, катившиеся по ее щекам.

– Итак, ты вернулся.

Талемир поморщился от резкости ее слов, но не мог винить ее за это. Он ушел и оставил ее одну с ужасами этого мира.

– Прости меня, – сказал он, все еще стоя на коленях.

К этому времени все наарвийские войска вышли из своих палаток, уставившись на него. Разглядывали крылья, сложенные за его спиной, разглядывали крылатого Воина, стоящего на коленях перед рейнджером. Они собрались вокруг на безопасном расстоянии, перешептываясь между собой, но, похоже, понимая, что это касалось только Дрю.

– Я совершил ошибку, – сказал он.

– Несколько, – огрызнулась Дрю.

– Несколько, – согласился он.

Ему хотелось протянуть руку и дотронуться до нее, заключить в объятия и заверить, что он никогда больше не сделает ничего подобного. Но эти его поступки обожгли ее. Теперь он понял, что пришло время для слов.

– Почему? – спросила Дрю. – Почему ты вернулся?

– Потому что больше всего я хочу сражаться на твоей стороне, хочу защитить твой дом. Если ты отправляешься в глубины тьмы, я пойду с тобой.

– Ты хотел и ушел. Когда стало трудно, ты ушел. Почему я должна верить тебе сейчас? Почему…

– Потому что я люблю тебя.

Слова лились из него легко, это был самый естественный ответ на свете, самая откровенная правда, которую он мог ей предложить.

Дрю моргнула, и Талемир услышал, как у нее перехватило дыхание.

– Что?..

Разве она не знала? Он практически признался ей об этом раньше.

– Я твой, – сказал он. Но потрясение на ее лице убедило его в обратном, подсказывая, что он должен был признаться ей в любви в ту же секунду, как всепоглощающее чувство расцвело в его разбитой груди.

Не обращая внимания на остальных, он сжал ее руки в своих.

– С того момента, как я встретил тебя, я чувствовал, что парю. С тобой у меня под ногами нет земли, нет перил, за которые я мог бы ухватиться, и какое-то время я боролся с этим изо всех сил… Но не более того. Я отпустил себя. И, Дама Огня, – это нечто большее, чем я мог себе представить. Я не влюбился в тебя: я воспарил над землей от любви к тебе, став сильнее, чем когда-либо прежде. – Талемир судорожно вздохнул, обнажая душу так, как никогда раньше. – Я люблю тебя вопреки всему.

Дрю уставилась на него, не выпуская его пальцев.

– Если этого недостаточно, – выдавил он, наклоняясь, чтобы вытащить кинжал из ножен в сапоге, и, опустившись на одно колено, вложил его в ее руки, – тогда вырежи мое сердце, Дама Огня. Оно твое.

29

Дрю

Крылатый Воин Меча стоял перед ней на коленях, предлагая ей свое сердце. На глазах у всех.

В свете тлеющего костра его красивое лицо было искажено грустью, карие глаза отливали серебром.

Толпа, словно почувствовав, что происходящее перед ними не представляет угрозу, рассеялась, оставив ее наедине с Талемиром.

Дрю хотелось разозлиться на него за то, что он бросил ее, за то, что разбил ее сердце на миллион кусочков, но сейчас он был здесь, и не было никаких сомнений – он ясно дал понять: его сердце, наполненное тенями, принадлежит ей.

Она медленно выдохнула, осознавая, что происходит. Ее собственное сердце, наполненное тьмой, тоже принадлежало ему.

Дрю подняла Талемира на ноги. Воин снова возвышался над ней, склонив к ней голову.

– Ты больше не будешь принимать этот тоник, – сказала она, вглядываясь в его лицо.

– Ни капли больше, – поклялся он.

– Ты должен принять каждую частичку себя.

– Я согласен, – пробормотал он.

То, что когда-то пугало ее, теперь служило ее свободой – то, что было между ними, было настоящим, и оно было таким же огромным и непостижимым, как море. И таким же грозным.

Вместе с Талемиром она могла покорить весь мир.

Дрю приблизила его лицо к своему и поцеловала его. Покрытые синяками губы, горячие и припухшие, прижались к ее губам, его нетерпеливый рот раскрылся навстречу ей, позволяя ее языку скользнуть внутрь, вызывая в ней жар. Но она отстранилась, вглядываясь в его красивые, измученные черты.

– Я тоже люблю тебя, – прошептала она ему, и только ему одному.