Отвергнутая невеста, или Попаданка замуж не желает - Рада Мэй

и очень рискованным способом. Она просто выгоняла из тела отравленную кровь, пока та не очистилась, и остановить кровотечение до тех пор не получалось. Потом мы помогли вашему организму восстановиться, но этот процесс ещё не завершён. Убедительно прошу вас выполнять мои рекомендации, лойя Монтеро.

– Спасибо, а разве так бывает, чтобы магия сама…

– Бывает, если её активирует сардионит. Повезло, что он у вас при себе оказался, – снова сумел удивить лекарь очередным неожиданным заявлением.

– Спасибо за работу, лойд Артолс. Разумеется, Мари будет соблюдать рекомендации, – сказал Бромли, и наконец, отвёл от меня взгляд, чтобы посмотреть на лекаря. Красноречиво так посмотреть. Мужчина понимающе кивнул и вышел, но вопросы у меня остались.

– Я не совсем поняла, что такое сардионит, и откуда он у меня взялся? – решила всё же уточнить.

Бромли подошёл и опустился на стул возле кровати. Он взял меня за руку, провёл пальцем по помолвочному кольцу и объяснил:

– Это такой камень с удивительными свойствами. Очень редкий. Он не только активирует магический дар, но и не позволяет его заблокировать. Правда, красотой не отличается – серый и неброский. Пришлось немного замаскировать его сверху другим камнем. Но не драгоценным, чтобы свойства не изменились.

– Так в моём кольце сардионит?! Вот почему блокиратор магии не подействовал!

Я с восторгом посмотрела на своё скромное колечко с якобы бесполезным, дешёвым камешком. Теперь оно казалось мне самым прекрасным и дорогим украшением на свете.

– Да. После того случая со щитом я подумал, что собственная магия – это ваша лучшая защита, – улыбнулся Бромли и, помрачнев, с горечью добавил: – Простите, Мари, что не всё предусмотрел и не смог вас защитить.

– Почему не смог? – моё удивление было столь искренним, что я даже приподнялась на локте, чтобы быть ближе к собеседнику и говорить убедительнее. – Если бы не это кольцо! Если бы вы не приставили ко мне Торби, а к Мельсеру – Хиксона, я бы точно погибла! Так что вы всё сделали правильно и спасли меня и бабушку!

Горячая убеждённость в моём голосе вызвала у собеседника тёплую улыбку.

– Вообще-то, Мари, спасение бабушки – исключительно ваша заслуга. Это ведь вы попросили меня проследить за Гродериком, – возразил безопасник.

– Так это ему Агата отдала артефакт, отбирающий у людей магию?! – озарила меня пугающая догадка.

– Да, в счёт погашения каких-то долгов.

Что ж, это многое объясняло. Например, почему Гродерик отказался от мысли жениться на мне. Просто у него появилась запрещённая игрушка, которую нельзя было опробовать на тех, кто на виду. Кого будут искать. Для таких экспериментов подходят лишь одинокие, не имеющие работы и родственников люди… о, боже!

– Значит, те девушки… это он их, да? – я в ужасе схватилась за голову, вспомнив тело, что видела в морге.

– Да. Он пытался отобрать и присвоить их магию, но получилось только отобрать… вместе с жизнью. К сожалению, информация о найденной улике просочилась в прессу. Гродерик прочёл газету, и сегодня утром отправился к вашей тёте, видимо, чтобы избавиться от свидетеля, которому известно о поглотителе, – нахмурившись, неохотно рассказал Бромли. – Мои люди поехали за ним. Они успели вовремя – предотвратили преступление, а когда приехала ваша бабушка, Агату и Гродерика уже арестовали. Вашей тёте теперь не избежать настоящей ссылки в суровые Северные земли, Мари.

Ни тени сочувствия к родственнице в моей душе не шевельнулось. Не заслужила. Вот Лорину жаль – совсем одна останется. По возможности буду ей помогать.

– А Гродерик?

– Он, несомненно, будет казнён за всё, что совершил.

– А эти девушки… когда ваши люди за ним следили…

Была ли хоть малейшая возможность кого-то спасти? Вот что я пыталась спросить, и Бромли это понял. Он отрицательно покачал головой, коснулся моей руки успокаивающим жестом и тихо сказал:

– На тот момент тело первой жертвы уже лежало в морге, а вторая, по всей видимости, не один день находилась у него в плену. Труп вывозил его кучер, но не на господском экипаже, а на транспорте для прислуги, за которым мои люди, к сожалению, не следили. Кстати, кучер уже начал сотрудничать со следствием и дал признательные показания, рассказав о своём хозяине много интересного.

– Он что-нибудь говорил о… жёнах Гродерика? – Я просто не могла о них не спросить, ведь только чудом избежала этой участи.

ГЛАВА 46

Взгляд Бромли стал оценивающим, словно он раздумывал, стоит ли посвящать меня в подробности. Очевидно, весьма неприятные.

– Пожалуйста. Мне нужно знать! – попросила я тихо и отчаянно.

– Да, говорил. Если коротко, лойду Гродерику доставляло удовольствие истязать своих жертв, то есть жён. Видеть, как они мучаются, испытывая боль, жажду, голод, – неохотно ответил безопасник и замолчал, явно не желая развивать эту тему.

Впрочем, моему воображению хватило и услышанного, чтобы в красках представить весь ужас, который довелось пережить несчастным женщинам.

– Тогда почему никто не обнаружил признаков насильственной смерти даже при вскрытии?! – Пусть Лексана и помешалась на почве мести, но обо всём, что касалось сестры, она не лгала.

– Потому что Гродерик не убивал их в полном смысле этого слова. Ломал морально, доводил до эмоционального и физического истощения, а потом просто терял интерес. В итоге ослабленный женский организм, не имеющий ни ресурсов, ни тяги к жизни, не справлялся ни с одной серьёзной болезнью. Поэтому фактически его жёны умирали от естественных причин.

После этих слов в помещении как будто стало холоднее, и я машинально обняла себя за плечи, пытаясь согреться.

– Значит, если бы в ту ночь я не сбежала на ваш балкон, меня ожидало бы то же самое?! – мой голос дрогнул и сорвался от переполнивших эмоций.

Дастиан рвано выдохнул и на мгновение сжал кулаки, услышав мои слова, а потом вдруг придвинулся ближе и осторожно притянул к себе.

Я замерла, удивлённая таким непривычным проявлением чувств от этого обычно очень сдержанного человека, а он просто гладил меня по волосам, как ребёнка и успокаивающе повторял:

– Всё закончилось. Гродерик уже никому навредить не сможет. Вы больше никогда его не увидите, обещаю!

В его объятиях было тепло и уютно. Тяжёлые мысли и переживания отступали, но долго это не продлилось. Через несколько минут Бромли отстранился и с едва уловимой горечью в голосе добавил:

– Хотел бы я пообещать, что и