Прекрасное изгнание - Кэтрин Коулc

больную, извращенную игру, меня испугает? Заставит страдать? Ничто не пугало и не ранило сильнее, чем осознание: он есть и его можно потерять.

Дом сотряс гром, прогнавшись ударной волной по стенам. И вместе с этим раскатом погас свет.

Сначала паники не было — я ожидала, что электричество мигом вернется. Ветер ведь не ревел, дождь не лил стеной. Но свет не зажегся.

Сердце забилось чаще, ритм сбился, удары запутались друг в друге. Я нащупала карман на своих брюках карго, пока Брут низко зарычал.

— Все в порядке, — прохрипела я.

Пошарила рукой в поисках телефона и тихо выругалась, когда поняла — он остался в студии. Паника вцепилась когтями.

Пальцы нащупали ключи и на секунду пришло облегчение. Но оно мгновенно исчезло: я нажала кнопку фонарика и ничего. Еще раз. Руки дрожали. Все равно — ничего.

Кухня. Фонари на кухне. Нужно просто дойти. Только вот коридор сейчас казался длиной в футбольное поле. Я пошатнулась вперед, пытаясь удержать равновесие.

Мамины слова вспыхнули в голове:

— Останься здесь. Что бы ты ни услышала — не выходи. Поняла?

А потом перед глазами встал ее образ, как она запихивает меня в потайной шкаф:

— Люблю тебя до последнего уголка Земли.

Выстрел.

И тьма сомкнулась еще плотнее.

33

Линкольн

Я провел пальцем по экрану, принимая вызов.

— Привет, Эл Белл.

— Привет, КонКон, — ответила она мягко.

Я прошелся по студии, выключил музыку, закрыл окна и двери, наблюдая, как Арден идет к дому.

— Поздновато для тебя.

Эта мелочь заставила мои мышцы напрячься чуть сильнее обычного, хотя я пытался загнать тревогу подальше.

Элли тяжело выдохнула в трубку:

— Ты правда думаешь, что я не позвоню брату и его девушке, если узнаю, что какой-то псих разнес ее студию?

Не стоило было ей рассказывать. Но она позвонила сразу после моего разговора с Трейсом. И Элли прочитала меня, как умеют только младшие сестры. Давила и я сдался.

— Мы в порядке. Весь день приводили все в порядок.

Я выключил свет и вышел на заднее крыльцо с видом на пустующее пастбище и сарай. Грозовые тучи почти скрыли луну, но ночь от этого не стала менее красивой.

— Хорошо, — сказала Элли, и я почувствовал, как немного напряжения ушло из ее голоса. — Это хорошо.

— А ты как? Как дела в Нью-Йорке? — спросил я, когда молния осветила небо, выхватив на долю секунды горы, прежде чем тьма вновь накрыла все вокруг.

— Нью-Йорк как Нью-Йорк. Все по-прежнему.

Гром прогремел снова, на этот раз ближе. Буря приближалась.

— Мне плевать на Нью-Йорк. Я про тебя. Как ты? — надавил я. Она что-то скрывала.

Элли помолчала.

— Я не знаю, хочу ли я это делать.

Все во мне застыло.

— Выйти за Брэдли?

Снова молчание.

— Эл...

— Мне кажется, я боюсь сделать хоть шаг, — хрипло выдохнула она.

Черт.

— Хочешь, я приеду в Нью-Йорк? — предложил я. Терпеть не могу этот город, но ради Элли готов на все. Только Арден придется брать с собой — я точно ее здесь не оставлю.

— Нет, — быстро ответила она. Я даже представил, как она качает головой, ее волосы, смешанные блонд с каштаном, обрамляют лицо. — Я должна сама это понять. Просто… просто мне нужно было услышать твой голос. Хоть на секунду.

— Я здесь. Всегда. Приезжай лучше к нам. Коуп не будет против.

Пауза.

— Может быть. Но сначала мне надо разобраться в себе.

— Эл?

— Да? — прошептала она.

— Пошли всех к черту. Даже меня. Не думай, чего хотят другие. Это твоя жизнь. Не проснись через двадцать лет с осознанием, что прожила ее ради кого-то еще. Разберись, чего ты хочешь.

Я услышал короткие, рваные вдохи — она плакала. Я сжал телефон сильнее. Хотелось врезать кулаком в стену.

Очередная молния вспорола небо — совсем рядом. Гром последовал сразу, будто ударил прямо по мне.

— Тебе надо идти, — прошептала Элли. — У вас там буря.

— Эл…

— Я скоро снова позвоню. Люблю тебя, КонКон.

Она отключилась, прежде чем я успел ответить. Я уставился в экран. В груди сжалось. Я не мог сделать выбор за сестру. Но надеялся, что она найдет в себе силы выбрать то, что сделает ее счастливой.

Я поднял взгляд, посмотрел в сторону дома, в сторону Арден. Иногда казалось, что все мое тело настраивалось на нее — чуть поворачивалось в ее сторону, как будто она была магнитом. Притягивала тем, кем была.

Но сейчас в доме что-то было не так. Свет у входа, который всегда горел, погас. Внутри — ни одного огонька.

Я резко обернулся к студии. Я выключил верхний свет, да. Но по обеим сторонам комнаты были ночники. Они тоже не горели.

Мысль скакнула вперед, сначала нарисовав худший сценарий, а потом логика подсказала: это буря. Она выбила электричество. Но я уже двигался, не успев осознать. Побежал к дому Арден.

Помощник шерифа заметил меня — вышел из машины, рука потянулась к кобуре.

— Все в порядке?

Я отмахнулся:

— Свет вырубился. Просто хочу убедиться, что в доме все спокойно.

Я не собирался выдавать ее страх темноты.

Он выглядел немного настороженно, но кивнул и вернулся в машину, как раз когда пошел дождь. Крупные капли били по мне, пока я не добрался до двери. Я вбил код и распахнул ее.

— Арден? — позвал я в темноту.

Ни ответа. Ни света. Ни малейшего признака, что внутри кто-то есть.

Страх взвился внутри, царапая кожу изнутри.

— Арден, это Линк. — Я включил фонарик на телефоне и тогда услышал это.

Звук.

Я замер.

— Арден?

Он был такой слабый, едва уловимый — всхлип.

Я пошел на звук, по коридору в сторону кухни и гостиной. Услышал снова. Остановился, осмотрел комнату и увидел ее.

Арден забилась в угол между высоким шкафом и стеной. Брут стоял рядом, как охранник, шерсть на загривке поднята. Он явно чувствовал состояние хозяйки.

Я пересек комнату. Брут зарычал. Я выругался и лихорадочно перебрал в голове команды, которые упоминала Арден.

— Freund, Брут. Freund. (Друг, Брут. Друг)

Наверняка я исковеркал произношение. Один семестр немецкого — все, что у меня было. Но пес отступил.

Я положил руку ему на голову, похлопал:

— Молодец. Просто дай мне подойти, ладно?

Брут посмотрел на меня, как будто взвешивал мои слова, а потом немного отступил. Я опустился на пол, подполз ближе к Арден. Лицо у нее было белее простыни, глаза — расширенные, серо-фиолетовые, полные ужаса. Все ее тело дрожало.

Я хотел убить того, кто довел ее до такого. Медленно и мучительно.